Слезы потекли по ее лицу, и она отдернула свои руки.
И Зак был самым большим ублюдком на земле, из-за того, что причинял ей боль таким образом, но не было другого способа дать ей ту жизнь, которую она хотела. Мужчина глубоко вздохнул, стараясь держать себя в руках.
— Вайолет? — его голос был низким, резким и решительным.
Он поднес руки к ее лицу, стирая слезы большими пальцами, прежде чем твердо обхватить ее лицо и потребовать, чтобы она смотрела на него.
— Я принадлежу тебе.
Он наклонился и грубо притянул одну ее руку к своему сердцу, заставляя Вайолет держать ее напротив его груди, когда она попыталась вырвать свой кулак.
— Этого ничто не изменит. Я не ухожу от тебя. Я люблю тебя. Хочу тебя. Я дам тебе немного пространства, чтобы ты поняла, хочешь ли ты меня и можешь ли ты любить меня в ответ.
— Ты же знаешь, что да, Зак, — всхлипнула девушка, пальцами она впилась в его рубашку, сминая ее у его сердца.
— Что, да? — прошептал он, глядя в ее карие глаза.
Она смотрела на него, на ее лице — маска боли.
— Я была почти готова… — прошептала девушка сквозь слезы.
Он нежно отпустил ее руку, поцеловал в ладонь и выпрямился.
— Я вернусь через два месяца. Если ты сможешь любить меня в ответ, найди меня.
Зак взял свои сумки и направился к входной двери. Прислонив все к внедорожнику. Пока открывал багажник. Ты должен уйти. Ты должен уйти. Ты должен уйти от нее, потому что это невыносимо.
— Почему это так важно для тебя? Это просто слова! Чертовы слова! — она наполовину всхлипнула, наполовину закричала, следуя за ним.
Ее лицо пылало от ярости, девушка стояла на крыльце, уперев руки в бока.
Мужчина почувствовал, как его собственный гнев начал нарастать, его собственные потребности, желания, надежды и стремления. Которые игнорировались так долго, большую часть его жизни. Он целеустремленно приблизился к ней, и Вайолет отступила на шаг, когда он протянув руку, обнял ее за талию.
— Ты не понимаешь, Вайолет, не так ли? Когда ты сказала их мне? Когда сказала, что любишь меня? Это был первый и единственный раз, когда кто-то говорил мне это. За всю мою жизнь. Мои родители никогда не говорили, что любят меня, да и я серьезно сомневаюсь в этом. Я был вундеркиндом, товаром. И я знаю, Кора любила — любит, без разницы, но мы не настолько близки. Когда ты смотрела на меня большими карими глазами, говорила, что любишь меня и имела это в виду. Ты любила меня.
Его глаза горели, и он прижал к ним свободную руку, чувствуя себя киской, но было слишком поздно поворачивать назад. С таким же успехом он мог высказать все.