— Да, я уверен, — какого предательского рокерского гимна, он стыдился меньше всего? Хм. Удивительно трудный выбор, так как они почти все были дерьмом. — Ты слышала «Проливной дождь»? От «Механикс»?
— «Механикс»? Группа тяжелого, очень тяжелого металла, верно?
Зак кивнул головой.
— Да. Как насчет «Slammin’ in the Sun»? От «Savage Sons»?
Вайолет покачала головой, выглядя неуютно.
— Это не имеет значения. В любом случае, это все дерьмо, — выдал Зак. — Я давно не писал ничего хорошего. Но скоро это изменится.
— Материал, который ты написал в колледже, был отличным, — сказала девушка, ободряюще улыбнувшись.
— Материал, который ты написала в колледже, был отличным.
— Поэзия? Она была нормальной.
Нормальной? Она сумасшедшая? Ее поэзия была эпической. Мужчина посмотрел на ее опущенные глаза.
— Полагаю, ты написала уже дюжину поэтических книг?
— Нет. Я написала всего один роман, — она отвела глаза и ее щеки залились румянцем.
Зак знал о ее книге, но еще не был готов открыть этот ящик Пандоры.
— Почему больше не пишешь стихи? — спросил он вместо этого.
— Они не продаются, — застенчиво ответила Вайолет. — Я никому об этом не рассказывала, но отправила коллекцию редактору «Masterson». Издательская компания. Я ничего не получила от них в ответ. Они не были достаточно хорошими.
— Сомневаюсь в этом, — сказал он грубым и сердитым голосом.
Зак знал о «Masterson House Publishing». Они принадлежали тому же конгломерату СМИ, который владел «Cornerstone Records». Он поднимался через их этажи в здании на лифте, когда приезжал в штатную студию записывать песню или использовать комнату, где мог писать. Редакторы, входящие и выходящие из лифтов, выглядели как скучные, несостоявшиеся и старомодные служащие в костюмчиках. Внезапно Зак возненавидел их всех за то, что они не дали творчеству Вайолет шанса.
— Но это не помешало тебе, — сказал мужчина. — Ты все еще пишешь их, не так ли?
— Не так часто. Если я это и делаю, то никому не показываю. Это только для меня. Наверное, ничего не могу с этим поделать.
— Это было бы огромнейшей потерей для мира, если бы ты остановилась, Вайли. Я серьезно. Твои стихи были лучшими…
— Зак… — она начала протестовать, но где-то в доме зазвонил телефон, и она подпрыгнула на ноги. — Вау, это было громко! Должны ли мы ответить?
— Не-а. Пусть ему отвечает автоответчик.
Они замолкли, прислушиваясь к звуковому сигналу автоответчика.
— Йоу, Захария, ты говнюк! Я звонил тебе тысячу раз. Только что достал Джонни Джона и он, наконец, дал мне твой номер. Я. Не. Хочу. Эйса. Я хочу тебя. Подумай об этом. Сорок. Сорок кусков, Зи! Не поведи меня, балда. Перезвони мне.