— Я взрослый человек, Зак. Взрослым нужны деньги. У меня есть счета, арендная плата.
— Да, хорошо. Но ты не гонишься за ими. Всмысле за деньгами. Они не твой приоритет.
— Это необходимость, а не одержимость.
— Ты позволила мне думать, что это было важно для тебя, что быть со Смолли каким-то образом…
— Просто это казалось проще.
— Я должен был думать, что ты поверхностная?
— Что я не заинтересована. Чтобы избежать интрижки.
Ауч. Удар по яйцам, возможно, ужалил бы меньше. Это поверхностное, гребаное слово не имело никакого отношения к ним с Вайолет.
— Интрижка?
Она пожала плечами и отвернулась, от чего ему захотелось хорошенько встряхнуть ее.
— Это то, что ты об этом думаешь? — спросил Зак, не в силах удержать осторожность в своем голосе.
Девушка оглянулась на него, ее голос был мягким и размеренным, будто она говорила с ребенком.
— Я понятия не имею, что это. Три дня назад ты был просто воспоминанием. Сегодня я в твоей постели.
— Но здесь есть настоящие чувства.
— Есть ли? — тихо спросила девушка, отводя от него взгляд. — Я не уверена насчет этого. Может, это просто остаточные чувства. Старые чувства, которые кажутся сильными из-за нашей истории? Мы оба так сильно изменились. Теперь мы взрослые люди. Чувствую ли я что-то к тебе? Да. Что именно? Я не совсем уверена, Зак. Даже не уверена, что они реальны. И ты бы солгал, если бы сказал, что это было так.
— Так что же нам делать?
— А что ты хочешь делать?
— Серьезно? Ты действительно хочешь, чтобы я сказал тебе, что хочу делать?
Вайолет посмотрела ему в глаза и кивнула.
Зак глубоко вздохнул. Излить душу для него никогда не было простым делом, и он напрягся, прежде чем заговорить.
— Я не хочу, чтобы ты уезжала заселяться в «Белый Лебедь» во вторник. Хочу, чтобы ты осталась здесь со мной на следующие две недели. Хочу, чтобы ты писала стихи. Хочу писать музыку. Может быть, мы могли бы снова написать пару песен вместе. Хочу, чтобы твоя голова была на моем плече, пока я буду играть тебе что-нибудь прекрасное. Чтобы мое тело было похоронено в твоем десять раз за ночь каждый день. Хочу, чтобы ты поверила мне, когда я скажу, что когда-то тебя любил.
— А потом? — ее голос был нитью, шепотом задушенного звука.
Он покачал головой и струсив, воздвинул стены.
— Я не знаю.
Девушка вздрогнула, прежде чем отвернуться от него, обхватывая руками свое тело в защитном жесте, который он начинал ненавидеть. Но он сказал ему именно то, что ему нужно было сделать: нужно было заставить себя уйти отсюда так же, как она сделала это когда-то давно, независимо от того, насколько страшно это было. Ему нужно было предложить себя ей с полным осознанием того, что Вайолет могла отвергнуть его, натянуть джинсы и уйти. Заку нужно было дать ей шанс быть той, кто контролировал их судьбу.