...Вездеход шел к горам. «Город» (так условно назвали космонавты этот хаос геометрических фигур) они обнаружили в предгорьях гряды. Вначале Крон подумал, что бронестекло обзорного купола машины запотело: он даже хотел протереть его. Но Варро остановил его и показал на беспрерывно меняющийся пейзаж «города». Археолог понял, что марево реет между фигурами и что это не туман на стекле. Ничего подобного не видел еще ни один из космолетчиков. В легком дрожании марева неуловимо для глаза фигуры менялись, исчезали. Ка их месте появлялись другие — и все это бесшумно, беспрерывно, без четких граней перехода... На глазах творилось волшебство, непонятное, необъяснимое.
— Понаблюдаем. Проверь съемочные аппараты: они должны работать непрерывно, — решил Варро.
Сутки не выпускал командир археолога из машины. Но эти сутки принесли важную новость. «Город»-хамелеон «работал» 20 минут из 20 суточных часов «Сорок восьмой». 20 самых прохладных минут... В часы, когда фигуры застыли причудливым лабиринтом, Крон упросил Варро разрешить ему подойти к «городу»... Варро увидел, как археолог наклонился над круглым отверстием в «стене» какой-то пирамиды и упал навзничь пораженный тонким голубым, почти прозрачным лучом.
Индикатор на левой руке Варро, настроенный на волну датчиков скафандра Крона, загорелся ярким красным огнем и... погас! Смерть! Крон мертв!
...— Не подходите к нему, капитан!—предупредил врач с корабля. — Я уже вылетаю.
...Прошло несколько томительных минут. Красная равнина под косыми лучами чужих солнц стала серой, потом темной. Где-то далеко на горизонте вспыхивали яркие огни. Казалось, из сумерек надвигалось что-то незнакомое, опасное... Варро стало не по себе. Он понимал, что его психика сейчас травмирована, что он должен взять себя в руки — и все же чувство беспокойства не покидало его. Он сидел с плазменным излучателем в руках — и чувствовал себя беспомощным... Как будто кто-то невидимый и намного более могущественный все время следил за ним... и улыбался. От этой мысли Варро вздрогнул и резко повернулся в сторону «города». Точечные огни, — словно там был праздник, — перебегали по контурам меняющихся фигур. И тут железный Варро чуть не совершил того, о чем потом всю жизнь не мог вспоминать без содрогания.
Крон, — мертвый Крон! — встал, потер то место на груди, которое поразил смертоносный луч, и, улыбнувшись, зашагал к вездеходу. Варро только чудом не нажал кнопку излучателя: мысль, что он будет стрелять в мертвого Крона, удержала его. Но мгновение спустя, он понял, что это не галлюцинация. Крон был жив, и об этом неопровержимо свидетельствовал все тот же индикатор. Так же неопровержимо, как несколько минут назад подтверждал обратное...