Уцепившись за цепь, на которой была подвешена конструкция а-ля лампа, завывал и покачивался (о ужас и внимание) ректор. Ниже, вцепившись в сползающие штаны работодателя, болтался глава отделения анималистов. Верхняя часть пухлого добрячка с лысеющей шевелюрой сочного морковного оттенка то отчаянно молилась всем богам вперемешку, то не менее страстно проклинала некромантов. Нижняя — терялась в недрах сомкнутой пасти Гертруды.
К слову, Гертруда произвела на меня впечатление.
Неизгладимое.
И это факт.
Если не приглядываться, то внешне Гертруда напоминала злой комок пыли, вывалившийся из-под кровати ледяного великана. Очень-очень большой комок. Такой большой, что уже поедает не только носки и тапки, но и опрометчиво свесившуюся с края кровати ногу. Причем вместе с остальным телом.
Это если не приглядываться.
Но я пригляделась и обнаружила неприятную истину — злой комок пыли был помесью саблезубой кошки и медведя. От первой ему достались инстинкты и морда с огромными клыками, от второго — размеры и взрывной характер самоуверенного хищника.
Сбежавшиеся на вопли трагедии некроманты спасали ситуацию.
Точнее, пытались.
Здоровенный Рычай обнял и зафиксировал зверюгу, что бы та не дергалась. Блондинистый Влад забрался на стул и пытался разжать челюсть Гертруды подручными средствами. Причитающий Эдвард в своей неизменной бандане держал шатающуюся стремянку, на которой балансировал тощий парень с угрюмой россыпью прыщей на щеках.
— Плохая, плохая девочка! — старательно выговаривал он животинке, лупя ту по наглой морде свернутой в рулон газеткой.
Зарисовка «…крокодил солнце в небе проглотил» опасно покачивалась, ректорские штаны съезжали, анималист завывал-молился-матерился. Гертруда сидела на задних лапах и с упрямством подростка в пубертате продолжала держать рот на замке, то есть чуть ниже талии своей жертвы.
— Что здесь происходит? — тихо, но очень вкрадчиво спросил Данте, выходя вперед.
Так вкрадчиво, что у меня по спине поползли мурашки, цепляющийся за цепь ректор вздрогнул, анималист умолк, Гертруда с трудом сглотнула и попыталась стать меньше.
— Мастер! — просветлел лицом Эдвард и выпустил стремянку.
Лишившаяся опоры стремянка с усталым бряцаньем сложилась, хозяин Гертруды растянулся на полу и притворился половым ковриком. Влад обжег меня взглядом, но тут же отвернулся.
— Праймус, немедленно отзовите своего монстра! — ректор попытался оставаться деловым и властным, но на последнем слове дал петуха и смутился.
А вот Данте остался спокоен и чуточку доброжелателен.
— Я бы с удовольствием, господин ректор, но Спайк остался в моем родовом замке, а больше монстров за собой не припомню.