– Я самый счастливый человек на земле, – заявил он.
* * *
В какой мере и насколько должна волновать нас подлинность этих переживаний? Большинство психотерапевтов, участвовавших в этих исследованиях, придерживаются сугубо прагматического взгляда на этот вопрос. Они всецело сосредоточены на том, чтобы облегчить страдания своих пациентов, и выказывают мало интереса к метафизическим теориям или вопросам истины. «Это вне моей компетенции», – сказал Тони Боссис, пожимая плечами, когда я спросил его, считает ли он опыт приобщения к космическому сознанию, описанному его пациентами, вымышленным или реальным. Отвечая на тот же вопрос, Билл Ричардс процитировал слова Уильяма Джеймса, сказавшего, что мы судим о мистическом опыте не по его достоверности, которая непознаваема, а по «его плодам»»: направляет ли он чью-то жизнь в позитивное русло или нет.
Многие исследователи признают, что в том случае, когда такой галлюциногенный препарат, как псилоцибин, вводится не кем-нибудь, а профессиональными медиками, наделенными необходимыми правовыми и институциональными санкциями, то здесь, вероятно, наблюдается сильный эффект плацебо: при таких условиях более чем вероятно, что пациент оправдывает ожидания терапевта. (Да и кошмарные трипы тоже менее вероятны.) Здесь мы сталкиваемся с одним из парадоксов, которыми так богата история испытаний псилоцибина: хотя псилоцибин в немалой степени успешен именно потому, что за ним стоят санкция и авторитет науки, его эффективность, видимо, обусловлена не чем иным, как мистическими переживаниями, убеждающими людей в том, что в мире есть нечто больше того, что в состоянии разъяснить наука. Наука используется лишь для подтверждения того опыта, который, как представляется, подрывает сложившиеся взгляды на то, что можно было бы назвать «шаманизмом белых халатов».
В самом деле, важны ли вопросы истины, если терапия помогает страждущим людям? Мне не привелось встречать в исследовательской среде человека, который был бы обеспокоен такими вопросами. Дэвид Николс, бывший химик и фармаколог из университета Пердью, основавший в 1993 году Научно-исследовательский институт Хеффтера для поддержки психоделических исследований (включая и проводившиеся в центре Хопкинса испытания, для которых он синтезировал псилоцибин), является одним из тех, кто отстаивает прагматический подход самым решительным образом. В интервью журналу Science, которое он дал в 2014 году, Николс сказал: «Если он несет с собой умиротворение, если он помогает людям умереть спокойно в присутствии друзей и членов семьи, мне абсолютно все равно, реальность это или иллюзия».