С другой стороны, Роланд Гриффитс признает, что «подлинность суть вопрос, на который наука еще не ответила. Все, что нам нужно, – это феноменология», то, что рассказывают нам люди о своих внутренних переживаниях. Именно тогда он начал расспрашивать меня о моем собственном духовном развитии, которое, сознаюсь, на тот момент было довольно рудиментарным; я сказал ему, что по убеждению всегда был заядлым материалистом.
– Что ж, прекрасно, ну а как быть с тем чудом, что мы наделены сознанием? Задумайтесь хотя бы на секунду: мы не просто сознательны, но сознаем даже то, что мы сознательны! Вдумайтесь, сколь это невероятно!
Как можно быть уверенным в том, заявил он, что все, связанное с нашим сознанием, «аутентично»? Да никак; это за рамками науки и пока вне ее компетенции, и тем не менее, кто усомнится в его реальности? В сущности, доказательства существования сознания во многом сродни доказательствам реальности мистического опыта: мы полагаем, что он существует, не потому, что наука может самостоятельно удостоверить это, а потому, что в его реальности убеждено великое множество людей; так же и здесь: все, что нам нужно, – это феноменология. Поскольку, заявил Гриффитс, я прибыл сюда ради одного «чуда», находящегося вне компетенции материалистической науки, – «чуда осознания, что внезапно распахнется окно на залитый солнечным светом ландшафт среди ночного небытия», как это описал Владимир Набоков, – то мне, возможно, нужно более открыто и благосклонно относиться к возможностям других людей.
В декабре 2016 года на первой полосе New York Times рассказала о драматических результатах воздействия псилоцибина на онкологических больных, полученных в ходе исследований, проводившихся в медицинском центре Хопкинса и Нью-Йоркском университете. Они были опубликованы в специальном выпуске журнала Journal of Psychopharmacology вместе с десятком хвалебных комментариев от самых видных ученых, работающих в сфере психического здоровья, включая и двух бывших президентов Американской психиатрической ассоциации.
В 80 процентах случаев у больных и в том, и в другом лечебном учреждении было отмечено существенное снижение симптомов тревоги и депрессии, причем этот эффект сохранялся на протяжении по меньшей мере полугода после завершения псилоцибинового сеанса. В обоих исследованиях интенсивность мистических переживаний, о которых сообщали участники, была тесно взаимосвязана со степенью ослабления симптомов. Столь впечатляющие и устойчивые результаты давали лишь очень немногие виды психиатрического вмешательства