Последнее психоделическое странствие я совершил под действием айяуаски. Я тогда примкнул к небольшому кружку женщин, которые каждые три или четыре месяца собираются вместе, чтобы поработать под началом одной старой легендарной женщины, давно перешагнувшей порог семидесятилетия, которая некогда обучалась у Лео Зеффа. (Она, в свою очередь, обучала Мэри, ту женщину, которая готовила меня к псилоцибиновому трипу и руководила им.) Эта поездка отличалась от других тем, что я совершал его в компании десяти спутниц, с которыми был совершенно незнаком. Этот психоделик представляет собой отвар, завариваемый из двух растений, растущих в джунглях Амазонки (одно – виноградная лоза, а другое – куст). Как и подобает в таких случаях, ему была посвящена целая церемония в шаманском духе, состоявшая из традиционных icaros, молитв и призывов к «великой матери», или «знахарке-травнице» (именно таково значение слова «айяуаска»), звона колокольчиков, треска трещоток (shakapas) и различных ароматических смол и дымов, которыми нас окуривали. Все это должно было способствовать созданию определенного настроения, атмосферы таинственности и доверия, которые были особенно желанны, поскольку все это действо как-никак совершалось в студии йоги, далеко от настоящих джунглей.
Как и в других случаях, ночь перед сеансом я провел без сна: одна часть меня пыталась убедить другую часть не совершать столь безумный поступок. Здраво-рассудительная часть была, естественно, моим эго, которое перед каждым путешествием в неведомое с неслыханными упорством и изобретательностью борется за свою цельность, сея в уме сомнения и сцены катастроф, которые мне удается рассеивать лишь с большим трудом. «Эй, что у тебя с сердцем, парень? Ты же умрешь! Что, если ты выблюешь весь свой обед или, что еще хуже, все свое дерьмо? Что, если «великая мать» вскроет какую-нибудь скрытую детскую травму? Ты действительно хочешь вывернуть все свое нутро перед этими незнакомками? Перед этими женщинами?» (Часть своей силы эго черпает из умения распоряжаться рациональными способностями человека.) К тому времени, когда я присоединился к кружку «незнакомок», я был на грани нервного срыва, одолеваемый второй и третьей волнами мыслей относительно разумности того, что я собирался сделать.
Но, как это случалось каждый раз, стоило мне только проглотить отвар и, погрузившись внутрь себя, дойти до точки, откуда нет возврата, как голос сомнения затих и я полностью отдался тому, что меня ждало. Что, в общем-то, мало чем отличалось от других моих психоделических ощущений, если не считать двух-трех примечательных исключений. Возможно, из-за отвара, который оказался вязким, едким и неожиданно сладким и давал почувствовать свое чужеродное присутствие, терзая мой желудок и кишечник, айяуаска, на мой взгляд, больше, чем все другие психоделики, содействует опыту телесных переживаний. Я не заболел, нет, но реально ощущал, как плотный, густой отвар колышется внутри меня и, под действием диметилтриптамина (активного ингредиента айяуаски), растекается все дальше и дальше, вызывая в воображении образ виноградной лозы, которая, выпуская усики, вьется по изгибам и извивам моего кишечника, заполняя все мое тело, и затем медленно начинает прокладывать свой змеиный путь к моей голове.