В темноте звучит песня Пьеро. Медленно загорается свет. Опять на сцене дом Пьеро. Пьеро и Пьеретта, старые и седые, сидят в креслах возле огня. Звучит веселая, но негромкая музыка. Пьеретта шевелится в своем кресле. В окно проникает лунный свет, а вместе с ним и мелодия давно забытой песни Пьеро. Он тоже шевелится.
Чуть слышная, сказочная музыка… Снаружи появляются Арлекин и Коломбина. Дверь распахивается, и в комнату входит Коломбина. Она наклоняется над спящим Пьеро и целует его в губы…
Трах! Раскат грома. Коломбина опять на улице. В центре сцены появляется освещенное окно, в котором видны фигуры медленно танцующих Арлекина и Коломбины. Постепенно они растворяются в воздухе…
Падает полено в камине, Пьеретта вскакивает, бросается к окну и опускает штору. На этом диссонансном аккорде все заканчивается…
Мистер Саттерсуэйт неподвижно сидел среди аплодисментов и криков «браво!». Наконец поднялся и вышел из зала. Здесь он наткнулся на розовую от удовольствия Молли Стэнуэлл, которую осыпали комплиментами. Он увидел Джона Денмана, прокладывающего себе путь сквозь толпу, глаза его горят новым светом. Молли подошла к нему, но мужчина бессознательно отодвинул ее в сторону. Он искал явно не ее.
– Моя жена? Где она?
– Мне кажется, она вышла в сад.
Однако первым Анну разыскал мистер Саттерсуэйт. Женщина сидела на каменной скамье под кипарисом. Когда он подошел к ней, то сделал странный жест: встал на колени и поцеловал ей руку.
– А! – воскликнула она. – Вам понравилось, как я танцевала?
– Вы танцевали… так, как вы танцуете всегда, мадам Харсанова.
Она резко втянула воздух.
– Так, значит… значит, вы догадались?
– В мире есть только одна Харсанова. Раз увидев ваш танец, его невозможно забыть. Но почему, почему?..
– А что мне было делать?
– Что вы хотите этим сказать?
– Но вы же все понимаете, – просто сказала женщина, – вы же светский человек. У великой балерины могут быть любовники, но вот муж – это другое дело. А он… он был против. Он хотел, чтобы я принадлежала ему так, как Харсанова никогда не смогла бы ему принадлежать.
– Понятно, – сказал мистер Саттерсуэйт. – Все понятно. И вы сдались?
Женщина кивнула.
– Должно быть, вы очень сильно его любили, – мягко заметил мистер Саттерсуэйт.
– Что решилась на такую жертву? – рассмеялась Анна.
– Не совсем это. А что решились на нее с такой готовностью.
– Ах, вот вы о чем… Может быть, вы и правы.
– И что же теперь? – спросил мистер Саттерсуэйт.
Лицо балерины помрачнело.
– Теперь? – Она замолчала, а потом громким голосом обратилась к теням, которые их окружали. – Это вы, Сергей Иванович?