— А ведь случись им преодолеть эти несколько саженей и нам пришлось бы худо, — прокричал ему Бриллинг, перезаряжая револьвер.
— Пожалуй, — внутренне поежившись, согласился с ним гардемарин.
— Что же вы сами не стреляли? — спросил хорунжий, защелкивая свое оружие.
Маер с легким недоумением посмотрел на собеседника и пожал плечами.
— Кажется, пулеметов было достаточно.
— Верно. Но вот я, признаться, не смог устоять перед искушением и опустошил барабан.
— Удачно?
— Черт его знает! Но ужасно весело.
Пока они так болтали, текинцы успели перестроиться и попытались атаковать русский отряд с другой стороны. Однако откуда бы они ни появлялись, их всегда встречали сомкнутый строй и дружные залпы. Пулеметы тоже добавляли свой стрекот в общую какофонию звуков, но их тяжелые лафеты было трудно перекатывать с места на место. Впрочем, пехотинцы и казаки, заметившие действенность данного вида оружия, в таких случая охотно бросались на помощь морякам и на врага снова обрушивались очереди.
— Вон их командир! — прокричал Бриллинг, указывая на бородатого всадника в богатом кафтане, гарцующего в окружении нукеров на одной из ближайших возвышенностей. — Сможете достать его?
— Далеко, — с сожалением в голосе отвечал Майер, — на таком расстоянии разве только Будищев попал бы.
— Неужели он и впрямь столь меток? — нервно дернул щекой бывший гвардеец, но собеседник не слышал его.
— Почему прекратили огонь? — подскочил гардемарин к наводчику.
— Перегрелись, вашбродь, — виновато отвечал тот. — Вода кипит!
— Черт бы тебя побрал, скотина! — возмутился хорунжий. — Пусть себе кипит…
— Попрошу не вмешиваться, — одернул его моряк и снова повернулся к расчету. — Так долейте скорее.
— Сей секунд, ваше благородие! — отозвался подносчик с бурдюком в руках, открывая горловину на кожухе.
Из горловины наружу вырвался целый гейзер кипящей воды и раскаленного пара, но ловкому матросу удалось увернуться от новой напасти и не пострадать.
— Готово! — доложил он, защелкивая крышку. — Можно стрелять.
Митральеза тут же загрохотала, а подносчик, с сожалением посмотрев на опустевшую емкость, вздохнул:
— А водицы-то больше нет.
— Почему? — довольно равнодушно поинтересовался Майер, не успев осознать масштаб проблемы.
— Дык, прострелили текинцы прочие бурдюки.
— Что?! — завопил гардемарин, сообразив, наконец, что случилось.
— Не могу знать, вашебродие! — вытянулся во фронт матрос.
— А на втором передке?
— Не могу знать! — повторил как заведенный подносчик, таращась на разъярённого офицера оловянным взглядом.
— Так проверь! — простонал Майер, борясь с желанием залепить бестолковому по физиономии.