— Вы умеет читать карту? — поинтересовался Михаил Дмитриевич.
— Немного, — пожал плечами прапорщик.
— Шеман хвалит вас. Вержбицкий тоже и даже покойный Мамацев отзывался о вас, как о хладнокровном и храбром офицере. Что молчите?
— Жду, когда вы скажете, что от меня хотите.
— А вы наглец, Будищев! Ладно, я сам такой был. Речь не об этом. Ваш лейтенант сказал, что вы один из лучших специалистов в России по гальванике. Это так?
— Так точно.
— И разбираетесь во взрывчатке?
— Приходилось иметь дело.
— Смотрите, это крепость Геок-тепе. Стены ее, как вы сами имели возможность убедиться, довольны крепки и высоки. Можно конечно разбить их артиллерией, но это долго, а потому неприемлемо. Еще несколько таких вылазок и мы останемся без солдат! Вам понятно?
— Что уж тут непонятного, — хмыкнул Дмитрий. — Стену нужно рвать взрывчаткой.
— Хорошо, что вы это понимаете. А теперь слушайте. Ваше поведение не всегда достойно высокого звания российского офицера. Однако я готов дать вам шанс. Если вы подорвете стену текинской цитадели, я твердо обещаю забвение всем неблаговидным поступкам, награду, соответствующую подвигу, и прекрасную аттестацию. Вы ведь не собираетесь и дальше служить?
— Нет, мне нужен только чин и соответствующее положение.
— Прекрасно! Полагаю, мы поняли друг друга?
— Вот только…
— Что?
— Текинцы не идиоты и спокойно работать саперам не дадут. Нужно заставить их отказаться от вылазок, иначе мы до морковкина заговенья будем подкопы рыть.
— У вас есть конкретное предложение?
— Имеется, ваше превосходительство.
Две кряду удачные вылазки серьезно воодушевили защитников Геок-тепе и даже потеря Великокняжеской калы не смогла поколебать их уверенность в своих силах. Поэтому неудивительно, что в одну из следующих ночей они снова попытались напасть на русский лагерь. На этот раз их целью стала Правофланговая кала, значительную часть гарнизона которой составляли моряки.
Подготовка к этому нападению началась еще днем. Самые уважаемые в городе муллы, несмотря на обстрел, обходили город квартал за кварталом, призывая мусульман на борьбу с гяурами. Не жалея красок, расписывали они жадность и жестокость пришельцев с далекого Севера, а также щедрую награду, которую получат шахиды, павшие за веру. Суровые воины охотно выслушивали их и многие из них вызывались быть охотниками. Число их, впрочем, было не так велико, как в прошлые разы, но главным образом потому, что многие храбрецы уже успели сложить свои головы от пуль и снарядов «белых рубах».
К несчастью, для текинцев, их приготовления не остались незамеченными. Еще днем лейтенант Шеман известил командующего отрядом, что неприятель что-то затевает. Неизвестно, принял ли Скобелев во внимание это донесение, но сам комендант Правофланговой калы сделал все от него зависящее, чтобы не быть застигнутыми врасплох.