— Что вы делаете?! — смертельно побледнел молодой человек, раздувая ноздри от гнева.
— Целуемся, — мрачно отозвался Дмитрий, предчувствуя очередной скандал. Вообще-то у него на языке вертелось другое слово, но тогда дуэль точно стала бы неизбежной.
— Как вы смеете?!
— Людвиг, прекрати! — попыталась успокоить его сестра.
— Прекратить?! — еще больше взвился он. — Так это все правда! Все что мне говорили про вас! Я тебе верил, а ты…
— Людвиг, ты смешон! — ледяным тоном прервала его Люсия.
— Ребята, ша! — поспешил вклиниться в разговор Будищев. — Прошу прощения, господин барон, но, во-первых, ваша сестра уже взрослая девочка и сама может выбирать, с кем ей дружить! Во-вторых, может вы не заметили, но я теперь офицер, кавалер, да и что там стесняться, без пяти минут граф. То есть, мы ровня.
— Вы мне ровня? — задохнулся от негодования подпоручик. — Вы – бастард и выскочка! Искатель наследства!
— А еще предприниматель, изобретатель и весьма небедный человек. К тому же, вы, Людвиг Александрович, насколько я знаю, тоже не от царицы Савской род ведете. И вообще, какого черта?! Я люблю вашу сестру, а она любит меня. И ни одна сволочь, вроде вашего приятеля Бриллинга, не сможет встать на моем пути!
— Я… я… я вызыва…
— Людвиг, я люблю его! — выкрикнула Люсия, стараясь успеть, прежде чем брат произнесет роковое «я вас вызываю».
— Что? — остановился он, будто налетев на невидимую стену. — Это правда?
— Да, и я никогда не прощу вам обоим, если вы попытаетесь убить друг друга! Видит бог, я уйду в монастырь или еще куда, и ни за что не стану видеться ни с одним из вас.
— У лютеран бывают монастыри? — удивился Дмитрий, но, нарвавшись на красноречивый взгляд девушки, предпочел заткнуться.
— И что же мне теперь делать? — озадаченно спросил Людвиг, растерянно переводя взгляд то на сестру, то на ее избранника.
— Не знаю, — хмыкнул Будищев, — но, если что, у отца Афанасия есть икона.
— Зачем? — одновременно спросили не понявшие его брат и сестра.
— Благословлять, — ухмыльнулся прапорщик, заслуживший первый в своей жизни тычок от Люсии в бок.
Прошло три дня. Жизнь постепенно входила в свою колею. Павших похоронили, сопроводив траурную церемонию залпом из винтовок. Пленных распустили, разрешив им вернуться к своим домам и занятиям. Конечно, жившим прежде лишь набегами и грабежом придется не сладко, но в жизни простых дехкан и пастухов вряд ли что-то сильно изменится.
Купец Федор Шматов впервые в жизни формировал свой караван. Правда, опыта у него было маловато, но его с лихвой заменял энтузиазм. Надо было скупать верблюдов, благо вокруг их было очень много и весьма недорого. Шить мешки для добра, нанимать погонщиков, платить солдатам и матросам, вызвавшимся помогать ему. Больше всех старался Деев и его приятель Петров, с которыми бывший денщик неожиданно сошелся.