Слишком глупая ложь.
– Почему ты так решил, – я останавливаюсь над ним.
– Она писала формулы Тьмы, – он почти отрывает себе руку, старясь прижаться щекой к моим ногам. – Простите господин! Я просто спасал себя. И девчонку её спасал!
– А, так ты спасал Чоу, – я делаю короткий шаг вперёд, чтобы Тиба было удобнее целовать мои ноги. Он радуется и прижимается к ним сильнее.
– Да, девчонка тоже была проклятой и я выгонял из неё порчу.
– О, да ты молодец. Выгнал? – наклоняю голову разглядывая его.
– Почти,господин! Почти!
– Ты ведь для всех нас старался, да Тиба? – спрашиваю.
– Да! Да, господин, – он перестаёт целовать мои ноги, садится и начинает плакать. Такие большие слёзы – сейчас, в свет факелов окруживших нас людей, они кажутся каплями лавы.
– Тебя обидели, – говорю я, доставая шигиру и перерезаю им верёвку, которая держит Тиба. – Тебя впору награждать.
– Да, – господин, – он трясёт затёкшей рукой. – И глаз. Они выбили мне глаз. Они!
Он показывает на людей вокруг.
– Успокойся, – я присаживаюсь рядом с ним на корточки. – Никто из них не тронет тебя больше. Никто. Я обещаю. Ты ведь веришь мне?
Он кивает, роняя слёзы. И он счастлив. да.
– Пойдём, – я протягиваю ему руку.
– Куда господин?! – он испугался.
– Не бойся. Я же пообещал тебе – никто их них не прикоснётся к тебе.
Он, боясь вырвать руку из моей, шатаясь встаёт.
– Иди за мной, – я отпускаю его и показываю на ворота. Пока эти ворота ведут в никуда, там даже нет дороги. Пока это просто ворота в пустоши.
Я иду к ним, а он, боясь ослушаться, следует за мной.
За воротами прохожу совсем немного – там впереди уже нет талисманов. Зато есть голодная хидо, которая пришла сюда на запах. На наш запах.
Оборачиваюсь чтобы посмотреть на испуганного Тиба. Нет, он не знает что его ждёт, он просто начал догадываться.
– Иди! – я показываю на сумрак пустошей в одном шаге от нас. Сюда сейчас почти не долетает света из города – отсвет факелов только на наших с ним лицах.
– Я не понимаю, господин, – он растерянно оглядывается на ворота.
– Это твой шанс. Иди.
– Вы прогоняет меня?!
В его глазах удивление. Удивление и страх.
– Прости, Тиба. Ты большой мастер, но я не смогу тебя оставить в Небесном Утёсе. Ты же понимаешь – они не простят тебя, даже если я прикажу тебя не трогать. А я ведь пообещал тебе. Помнишь. Ненавижу нарушать свои обещания.
На его лице отчаяние. И почти безумие, потому что идти безоружным в пустоши можно только сумасшедшему.
Он бросает последний взгляд на ворота и делает неуверенный шаг к границе между последним светом и тьмой пустошей.