Штаб, закончив предварительный опрос пленных, подводил первые итоги. Рапорты групп зачистки об осмотре подавленных укреплений подтвердили их показания о недостаточной эффективности сегментных боеприпасов. По словам японцев, обстреливаемые таким способом позиции не закрывало дымом от разрывавшихся вблизи орудийных двориков снарядов и поднимаемой ими пылью (как это наблюдалось в редких у Нагасаки случаях применения фугасов). Число поражающих элементов было гораздо меньше, чем в шрапнели, а их солидный размер и вес не имели большого значения. Так что плотность накрытия была несопоставима.
Большей частью трубки, доработанные буквально на коленке уже на Цусиме, срабатывали на недолетах или перелетах, из-за чего рассеивание еще более снижало эффект, или детонация на грунте сводила его на нет. По этой причине огонь с берега до самого конца велся прицельно и прекращался только после выхода из строя орудий или расчетов. Привести японские пушки к молчанию снова помогла шрапнель.
Очень удивили пленные матросы и шкиперы с потопленных «Кореей» шхун. От них узнали, что на Хошиме идут крупномасштабные работы по разработке угольного месторождения в обширных подводных шахтах, выходящих на поверхность среди скал этого рифа. Количеством добываемого угля и объясняется наличие капитальной пристани и такого числа судов. О том, что уголь там добывают, было известно, но что в таких больших объемах, никто не ожидал. Японцы утверждали, что оттуда планируется освоить даже океанский шельф[78].
На отходе к точке рандеву с крейсерами минерам «Орла» вновь удалось установить устойчивую связь с «Олегом». Обменявшись депешами, узнали, что японцы резко активизировали ночные минирования южных подходов к Цусима-зунду. Рожественский передал приказ тральному каравану быть готовым встретить флот утром 19 июля и обеспечить безопасную проводку в базу. Тральные работы и прочие приготовления предполагалось использовать для отвлечения внимания противника.
Но уже около десяти часов вечера, когда у острова Фукуэ встретились с крейсерами, от планировавшегося ложного выпада на запад с последующим прорывом сразу во Владивосток пришлось отказаться. Доклады о неисправностях в главных механизмах, и не только, сыпались один за другим. Причем не все можно было устранить в море. На «Сенявине» вышла из строя гидравлика в носовой башне, «Бородино» требовался срочный ремонт левой машины, а «Апраксину», как выяснилось, не хватало угля и воды на переход до Владивостока, из-за повышенного расхода, вызванного повреждениями еще в бою у Симоно-секи и засорением одного из холодильников во время маневрирования в бухте Нагасаки.