На этот раз полноценное — и с обеих рук разом.
Вожака и одного из его прихвостней протащило спиной по асфальту. Я мог бы швырнуть Горыныча или Серп, способный в одно мгновение распластать человека на две аккуратные половинки: молодчики напали на дворянина, да еще и в центра города. Кто бы ни натравил их — я был в своем праве… но все-таки сдержался.
Не устраивать же здесь кровавую баню — по чьей-то милости.
Навалившись разом, «кожано-джинсовые» больше мешали друг другу. Среди них были парни и постарше, и посильнее меня, явно закаленные в уличных боях, но драться по-настоящему, похоже, не умел никто. Даже без Хода, который я так и не успел сплести, мне удавалось не только остаться на ногах, но и неплохо отбиваться кулаками.
Таинственная сила, подарившая мне способность стрелять без промаха из любого пистолета, не подвела и в рукопашной. Злоба снова застыла внутри глыбой льда, и я дрался спокойно и расчетливо: шаг в сторону, уклон, ответка, шаг назад — Булава. Трое противников уже валялись, зажимая разбитые лица, один скорчился с переломанными пальцами, а я продолжал кружить около «Волги», методично выбивая одного за другим.
Пока не услышал за спиной визг. Вернер угодила в лапы одному из «кожано-джинсовых». Тому самому, который раньше стоял на углу — видимо, высматривая городовых — а теперь тоже полез в драку. Только предпочел выбрать цель попроще. Детина на полголовы выше меня вцепился в сумочку, рванул — но отобрать не смог.
Выдохнув, я нырнул под чей-то кулак, оттолкнул с пути помятого, но не утратившего пыл вожака и бросился на помощь. Ударил с разбега. Криво, неуклюже — но неожиданно сильно: коротко стриженая башка с хрипом дернулась назад, заливаясь кровью из разбитого носа. Я успел достать падающего врага ботинком по ребрам — и тут же развернулся к остальным.
— Вам что, жить надоело? — рявкнул я, складывая пальцы под Серп. — Порежу!
На этот раз угроза подействовала. То ли у меня был слишком грозный вид, то ли кто-то из «кожано-джинсовых» разглядел вдали городового — нападать они больше не стали. Вожак проворчал что-то, развернулся и припустил по Садовой, а за ним ретировались и остальные. Последним удирал тот, что пытался отобрать у Вернер сумочку, и я с трудом подавил соблазн срубить ему ноги рвущимся с пальцев заклятьем.
Бой закончился. И я, похоже, выиграл, хоть и не без потерь.
— Ты в порядке? — Вернер осторожно тронула меня за плечо. — Больно.
— Жить буду.
Я утер лицо, и на тыльной стороне ладони осталась липкая красная полоска. Кто-то умудрился заехать мне нос, а я даже не заметил. Прямо как тогда, с Воронцовым.