И только потом появился сам дед. Я уже давно — а может, и вовсе еще никогда — не видел его таким. Сварливый, но в общем-то безвредный и забывчивый старикан исчез, и на его месте появился князь Горчаков. Почти столетний, уставший — но все еще грозный глава древнего рода.
Проняло даже Андрея Георгиевича.
— Александр Константинович, вы бы поостереглись… — тоскливо вздохнул безопасник. — Сердечко-то…
— Постучит еще мое сердечко, Андрюша! — рявкнул дед. — Я, может, и старый, но пока в своем уме. Знаю, какая паскуда за нас взялась… знаю! Видать, всех со свету сжить решила. Только хрен им, не дождутся!
На моей памяти дед всегда ходил медленно, опираясь на палку — уже лет пять больные ноги его почти не слушались, заставляя большую часть дня проводить или в кабинете, или на лавке во дворе, грея на солнце старые кости. А теперь он вдруг пролетел через половину гостиной одним махом. Шагал грузно — так, что стены дрожали — но уверенно. А тяжеленная трость с металлическим набалдашником из верной помощницы, можно сказать, третьей ноги, вдруг превратилась в игрушку.
А то и в оружие. Я вдруг подумал, что если посмею спорить — с деда станется огреть меня этой дурой по хребту.
— Совсем страх потеряли… но ничего! — Дед плюхнулся в свободное кресло и повторил: — Ничего, Андрюша… Мы им еще такое устроим, что век помнить будут!
Чуть стихший было голос снова взорвался громом — и книжные шкафы хором клацнули о стены, а многострадальная дверь скрипнула единственной уцелевшей петлей. Дед устало откинулся на спинку, отер пот со лба и принялся расстегивать ворот. Даже в легком летнем костюме ему, похоже, было слишком жарко… или просто не хватало воздуха.
— Дед… — Я приподнялся. — Ты чего?
— Сиди! Не сломаюсь…
Дед легонько ударил кулаком о подлокотник, и меня швырнуло обратно с такой силой, что хрустнуло кресло. Я тут же смолк: проверять на себе мощь рвущегося на волю Дара главы рода не хотелось от слова совсем. Дед не показывал горя — но и скрыть не мог. Оно намертво сплеталось со злобой и гневом, напитывая дряхлое и немощное тело… но и цена была немалой.
Я не мог распознать никаких плетений. То ли они оказались слишком сложными и мудреными для моего понимания, то ли дед вообще не стал возиться с заклятьями и подпитывал себя чистой энергией Дара… Может быть, даже воззвал к Источнику.
Но если так — дело совсем плохо.
— Значит так, Андрюша, слушай сюда. — Голос деда чуть подрагивал, но не утратил и крупицы мощи. — Перво-наперво — распорядись, чтобы Костю домой отвезли, в Елизаветино… Не дело ему в подвале больничном лежать со всякой швалью.