— Немного. — Вернер продолжала буравить меня любопытствующим взглядом. — Я готовила к вечернему выпуску один… весьма занятный материал. Можно сказать — сенсационный.
И я, кажется, уже догадывался — какой именно.
— В таком случае, могу только порадоваться, что материал остался в редакции, а вы — здесь, — отозвался я и зачем-то добавил: — со мной.
Странно, но это как будто немного смутило хваткую журналистку. Она явно была не против немного «раскачать» меня и посмотреть, что получится — но не ожидала, что я могу проделать то же самое с ней. Так что несколько минут мы ехали молча.
— Вот сюда, ваше сиятельство.
Вернер указала на цветастую вывеску прямо перед поворотом на Невский, и я тут же остановился у обочины. И само заведение, и меню действительно оказались на высоте. Я без лишних раздумий взял то же самое, что и моя спутница — мороженое со сливками и ягодный чай. Перекус, достойный скорее двух школьников удравших с уроков, а не деловой журналистки и смертельно серьезного князя… но разговор нам предстоял совсем не детский.
— Так чем же я обязана столь высокому вниманию, ваше сиятельство? — поинтересовалась Вернер.
— Едва ли вам приходится привыкать к вниманию, сударыня. Вы чудесно выглядите.
Я решил начать с комплимента. И угощения. Интуиция подсказывала, что с довольной и сытой женщиной договориться будет проще. Даже если эта женщина — самый беспощадный столичный борзописец.
— Приятно слышать, — усмехнулась Вернер. — Хотела бы я знать, кого вы ожидали встретить.
— Уж точно не вас. — Я отодвинул вазочку с мороженым. — И не в таком обличии. Вы… совсем другая.
— На работе приходиться одеваться… попроще. — Вернер поправила несуществующую складку на платье. — Репортеру нужно уметь быть незаметным.
— На работе? — переспросил я. — Значит, сейчас вы?..
— Это будет зависеть от того, что вы хотите мне сказать.
Похоже, пора прекращать петь дифирамбы. И переходить, собственно, к сути вопроса.
— Я знаю, что вы собираетесь печатать в вечернем выпуска, — выдохнул я. — И в моих интересах, чтобы статья… не увидела свет.
— Вот как? — Вернер улыбнулась одними губами — глаза ее вдруг стали серьезнее некуда. — И что же должно заставить редакцию передумать?
— Моя просьба. Этого недостаточно?
— А если я откажусь? — Вернер кончиком пальца развернула чашку на блюдце. — Что тогда? Станете угрожать? Попытаетесь подкупить?
— Нет… И нет. — Я пожал плечами. — Просто попрошу еще раз. Пытаться избежать ответственности не в правилах моей семьи. Более того — я не считаю, что совершил то, чего следует стыдиться… И все же сейчас огласка слишком сильно навредит. Вы хотя бы догадываетесь, что попало на пленку, Елена Станиславовна?