— Сохраненные данные с корабля в ремонтном доке, — терпеливо повторил он. — Они мне нужны. Сейчас. Копий делать не надо, давайте оригинал.
Он чувствовал, что его терпеливый тон заставляет ее смущаться и нервничать еще больше. Но альтернативой, на которую у него были силы сейчас, был только гнев, а это совсем некрасиво и, к тому же, наверняка еще менее эффективно.
— Да, сир, я сейчас же все доставлю, — еще раз вспыхнув щеками напоследок, она убежала. То есть, наверное, все-таки ушла, но максимально быстро. Если в спешке она выберет не тот пункт меню, это решит проблему еще до того, как он к ней приступит. Впрочем, пустые надежды: нажать не туда пришлось бы раз пять подряд. Это нереально. Но это и не нужно: он вполне способен стереть воспоминания самостоятельно, не разделяя ни с кем ответственности за свои поступки. Это и есть власть, правильно? Когда больше не на кого возложить ответственность.
Он уже делал это несколько раз за последние пару недель. Начиная с корабля по имени Мак-2 и дальше, к более ранним и более поздним сохранениям. Чаще всего делать ничего не приходилось: просто убедиться, пока корабль проходит очередной рутинный технический осмотр, что от уже не нужного и громоздкого блока чужих данных избавились, как только отпала необходимость его хранить. Убедиться, даже не общаясь с кораблем, не посылая ни единого запроса, через простой опрос персонала, утопив главный интерес в ворохе ненужных деталей. Но пару ему все-таки приходилось участвовать в удалении блока воспоминаний. Всегда находилась возможность сделать это, не привлекая особого внимания.
Теперь он был уверен, что та версия, которую принесет дежурная, будет одной из настолько немногочисленных оставшихся, что можно назвать ее последней. Он так и видел новостные заголовки: «Почему Император уничтожил личность корабля? Личная месть или государственная тайна?»
***
— Я хочу знать о тебе всё, — заявил он Руби. — Страхи, увлечения, с кем у тебя были романы, с кем дружба, а с кем вражда. Кто ты, вообще, такая? Мне, знаешь ли, не десять лет, чтобы дружить с тобой, просто потому что я в тебе живу. Да и не живу я в тебе больше.
— Ого, какие амбиции! — улыбнулась она. — Не старайся, Томас, ты все равно не сможешь уравнять возможности. Я ведь могу наплести тебе что угодно, и ты никогда не узнаешь, соврала я или нет. А если ты так со мной попробуешь, то я узнаю.
— Есть такая крутая человеческая фишка: доверие называется. Я тебе доверяю, Руби-1, и верю, что ты не будешь врать своему Императору.
— Ах, сир, что вы, как можно!