За годы правления он, конечно, изрядно поднаторел в лицемерии, да и раньше не то чтобы совсем не умел кривить душой, но от мысли, что он, фактический убийца Руби-1, мог бы читать какие-нибудь торжественные речи о том, какая это трагедия и как им всем будет ее не хватать, его тошнило. Это его трагедия, она куда чернее, чем могут вообразить, и он не собирался ни с кем ею делиться. Разве что с Руби-2.
Руби-2 прибывала в Столицу вместе с ним и потом в любом случае должна была остаться там на некоторое неопределенное, но почти наверняка длительное время. И этот факт помогал ему примириться с предстоящими полезными и бездарными, важными и бессмысленными, но ужасно времязатратными мероприятиями. Он уже предвкушал их вечерние встречи, на которых он рассказывать ей о своей утомительной работе, стараясь не очень сбиваться на жалобы, а она будет рассказывать о своей. Обычный семейный вечер. Да.
Семейный. С Руби было очень уютно. Они, по сути, только еще знакомились друг с другом, притирались, привыкали. Но ему было так комфортно с ней, как не было даже с Руби-1. Может, потому что отношения с Руби-2 не отягощались бессмысленными моральными запретами. Может быть, потому что в этих отношениях он чувствовал себя старшим, ведущим, выбирающим путь, а с Руби-1 выбор был небогатый: либо соглашаться с той дорогой, которую она проложила для них, либо нет. Может быть… да мало ли почему! Важно другое: любой специалист по психическому здоровью сейчас сказал бы ему, что мысли о семье с кораблем, вообще о какой-то общности и длительных отношениях с кораблем — очень дурной симптом для человека. Что это нуждается в психологической проработке, в анализе, почему вместо того, чтобы стремиться к чему-то достижимому, вместо того, чтобы строить нормальную семью с человеком, он отдает время и силы иллюзиям. Корабли не создают устойчивых союзов. Корабли не испытывают потребности в привязанности, хотя потенциально способны к ней. Корабли контролируют свой эмоциональный фон, иными словами, они не бывают влюблены так, как бывают люди. А значит, пытаться построить с кораблем семью — провальная затея не только в законодательном и физиологическом смысле.
Все это так, но Томас чувствовал иначе. Руби-2 с самого начала демонстрировала потребность в его присутствии, внимании, одобрении. Она вела себя как пусть не влюбленная, но симпатизирующая девушка. Это было много больше, чем можно ожидать от корабля. Это нельзя было оставить без внимания. Он надеялся, это продлится достаточно долго, чтобы войти у Руби в привычку. Ладно, если честно, он надеялся, что это продлится вечно.