Как ни странно, ничего не болело. Было трудно глотать, и в глазах витали остатки фиолетовой дымки. В остальном я казалась живой и здоровой. Скосила глаза — по руке карабкался муравей. Машинально его стряхнула и села. Фиолетовая дымка замерла. Я подождала, пока она придет в движение, рассосется, после чего начала озираться.
Меня окружала дикая чаща. Из гущи темно-зеленого леса торчала острая, как парус, скала. Остальное пространство занимали деревья — хвойные, шершавые, но не такие, как в Сибири. На одних деревьях ветви торчали параллельно земле, усыпанные непричесанными шипами. Другие, казалось, только вышли из цирюльни — красовались густо-сочной зеленью, аккуратно сведенной в пышные чаши. Чаши устремлялись ввысь, а деревья — вширь. Буйная трава закрывала землю. Кое-где виднелись цветы с серебристо-белыми листьями, заросшими частыми волосинками; низкостелющиеся кустики с игольчатой хвоей и раскидистыми стеблями. От скалы отпадали россыпи белесых камней — словно мелкие кряжики от большой материнской горы...
Я поднялась на ноги... и сразу же присела. Где-то совсем не за горами проехала машина! Посидела, прислушавшись, опять поднялась. Наверное, не самые приятные создания в этом мире — люди. Но без них мне будет невыносимо одиноко. Люди везде. Да и вряд ли оставившие меня в лесу разбойники согласились бы тащить дамочку в самую чащу. У них времени не было заниматься глупостями.
Я забросила сумочку через плечо и побрела навстречу новым неприятностям, убежденная, что уже никогда из них не выпутаюсь.
Дорога в лесной чаще была вся в колдобинах и кочках. Определив по ряду признаков, где запад, где восток, я встала лицом туда, где восходит солнце, и принялась терпеливо ждать.
Часы показывали половину пятого (у меня приличные часы, по заверению продавца, они способны идти даже в горловине мартеновской печи). Когда проехал первый автомобиль — пятидверная «Нива», они уже показывали без четверти. Машина не остановилась — за рулем горбился дедок в соломенной шляпке, а рядом — бабка из сказки про разбитое корыто. На золотую рыбку я сегодня не тянула, поэтому, наверное, они проигнорировали протянутую руку. Я отошла в сторонку, села на пенек, представила пирожок и тихо загрустила. Через семь минут вновь раздалось автомобильное рычание. На этот раз машина шла с запада, однако я на всякий случай подняла голову.
И не пожалела. Там было на что посмотреть. Серебристый Бронькин «кефир» тащился по колдобинам, как кораблик по бушующему штормовому морю.
Когда она съезжала с бугра, то царапала по земле передним бампером, когда выезжала из рытвины, то уродовала задний. Из закрытого салона доносилась крепкая моряцкая ругань, хотя с кем таким образом общалась моя подруга, непонятно: кроме нее, в салоне никого не было.