Я свою партию в «концерте» отыграла, за что и получила благодарность от Казарновского.
— Надобность в вашем присутствии отпадает, Лидия Сергеевна. Всему миру известно, что вы именно та, за кого себя выдаете. Держите паспорт. — Он отдал мою книжицу, аккуратно завернутую в целлофан, помялся: — И не держите на нас зла, хорошо? Вы же знаете методы работы органов безопасности... Они во всем мире одинаковы.
С вами поступили не самым худшим образом, согласитесь. *
Я охотно закивала, вспомнив, что для некоторых людей эта история закончилась куда печальнее.
— Вы любите свою работу? — спросила я.
— Очень, — признался Вадим. А подумав, добавил, что невозможно не любить работу, исполненную риска, романтики, приключений, погонь и грохота стрельбы, невнятной идеологической и политической окраски, лишенную справедливости, жалости к гражданам любых стран и благодарности от начальства. Не говоря уже про смешную зарплату и невозможность побыть дома.
— Допекло... — кивнула я. — Понятно. Отвезете меня до бунгало?
— Давайте, — согласился он. — По скорому. Здесь работы, Лидия Сергеевна, — непочатый край. Простите за спешку.
Громыхающий «крузер», набитый молчаливыми джентльменами, высадил меня у калитки напротив крыльца.
— Отдыхайте, Лидия Сергеевна, — улыбнулся на прощание Казарновский. — Все ваши беды — в прошлом. Я уверен, вы отлично проведете остаток отпуска. Обещаю заехать к вам, когда появится минутка. Не возражаете?
— Да уж сделайте милость...
Я стояла, теребя в руках платочек, и смотрела, как драндулет, набитый бойцами невидимого фронта, исчезает в пыли. Я не замечала, как поземкой несется по дороге эта пыль, поднятая усилившимся ветром, как гнутся деревья, указывая на переворот в погоде, как по краям темнеющего неба собираются серые кочевые тучи. Ничего я не замечала... Пустота царила в душе, вакуум. Говорят, что любовь в вакууме не распространяется, и во избежание необратимых последствий при данном состоянии души лучше найти себе другое занятие...
На мое счастье, никого из соседей я не встретила. На скорую руку переодевшись (скоро не во что будет!), схватила сумочку и побежала к доске зеленой. На аллее перед главным корпусом санатория меня подхватил ветер и вместе с пылью погнал к танцплощадке. За ней всегда тусуются такси, даже в пыльную бурю, и сегодняшний вечер не стал исключением.
— На Топтунова! — крикнула я, падая на продавленное сиденье. Вдруг успею?
— Будет сделано, — добродушно согласился таксист. — Скверная погода, дамочка, как вам это нравится?
— А что это значит? — спросила я, безрадостно наблюдая, как гнется кустарник и трещат беседки.