Холодная вода — не просто холодная, ледяная! — устремилась в рот, в нос, во все отверстия. Я забултыхалась, засучила ножонками, стремясь быстрее вынырнуть. Голова уперлась во что-то податливое. Лодка! Надо же, какая удача! Я замахала руками, нащупала борт — круглое, гладкое, никаких выступов... И снова везение — тонкий канат опоясывает внешний борт. Ну как же, помню. Для цепляния за яхту, для транспортировки по суше... Я вцепилась в этот спасительный канат и вынырнула, шумно отплевываясь.
Что-то непонятное покачивалось рядом с лодкой — некогда смотреть... Я подтянулась (в воде это нетрудно), попыталась забросить левую ногу вверх.
— Пошла на х... идиотка! — завопил трясущийся от страха матрос, лихорадочно пытаясь завести мотор. От такого неласкового приема я опять погрузилась в воду. Ах ты, волчара позорный! — разозлилась я. И почему, собственно, я идиотка?
Снова вынырнула. Опять в меня уткнулся неопознанный объект. Ну чего надо? Я обернулась: Молич со стеклянными шарами! Всплыл, родимый. Распахнул ручищи, пузень выставил, качается на волне. Долго ему теперь тут качаться... Я оттолкнула безнадежно мертвое тело. Дурея от ужаса, мыча что-то нечленораздельное, опять полезла в лодку. Внезапно взревел мотор! Матросу уже было не до меня — пусть карабкается тетка. Главное — прочь отсюда. Боливар унесет двоих...
И тут с ужасом почувствовала, что срываюсь с места. Вместе с лодкой! Вода накрыла, я чуть не захлебнулась, но не разжала рук, держащихся за канат. И не оторвалась. С яхты простучала очередь.
— В бабу не стрелять! — завопил кто-то. Отличная мысль...
Лодку бешено крутило на волнах. Инородный предмет, приклеившийся сбоку (стало быть — я), не давал ей выровнять нос. Но она неуклонно стремилась к берегу. Поднимая голову, чтобы хватануть воздуха, я видела, как приближается мыс. Лодку вынесет на острые камни! — мелькнуло в голове. И что от меня останется? Я опять попробовала подтянуться. Развернулась на спину, сместилась по канату (вода хлынула в нос!) и послала вперед уже правую ногу. Таинственная сила сама забросила мою пятку. Мне осталось лишь перевернуться и толчком привести в движение левое бедро. Я свалилась на дно лодки и ощутила приступ тошноты: трясущийся от страха матрос скрючился под мотором и глядел на меня с ненавистью. Сволочь... Хочешь бросить княжну за борт? Я сжала кулаки.
Лодку с треском вынесло на берег. Днище пропороло о камни. Я вцепилась обеими руками в круглый борт, это и спасло меня от ударов. Матрос с воплем улетел на камни, а меня лишь резко крутануло и швырнуло на отмель. Вроде отделалась незначительными ушибами, но пока об этом не думала. Голова трещала, тело болело. Я выбралась из лодки и побрела к скале, за которой виднелся какой-то просвет. Слишком долгий путь... Исчерпав запас устойчивости, я опустилась на шершавый валун. Матрос, держась за окровавленную голову, брел в обратном направлении — там в скале не было ни одного просвета. Очевидно, ему здорово повредило мозги.