В этот раз Всевышний подкинул мне Броньку Хатынскую. Связавшись с Павлом, она для меня умерла. По крайней мере, как человек, способный дать взвешенный совет и разделить чашу страданий. Вот именно в таком «мертвом» виде она ко мне и прикатила — то есть с Павлом. Я стояла на крыльце, гадая, куда податься бедной пострадавшей, и в эту минуту к дому подъехал «кефир», и из него образовались счастливые голубки. Осанистый Павел, поприветствовав меня ручкой, остался бродить по двору, а Бронька полетела ко мне, махая крылышками.
— Пойдем в дом, — буркнула я. — Не могу без слез смотреть на твое счастье.
Она не видела моего угнетенного состояния. Она замечала только себя, и в этом была вся Бронька.
— Как жалко, что ты уже проснулась, — заявила она, падая на мою постель. — А мы хотели тебя разбудить и заняться обустройством твоей личной жизни. Вот взять, к примеру, мою личную жизнь...
— Только не говори, что с таким упоением ты не трахалась со времен развала Союза, — проворчала я.
— Что ты! — вскричала Бронька. — Я с таким упоением не трахалась со времен моего детства! Ты помнишь наше трудное детство? Все эти ленточки, завязочки, платьишки-колокольчики... А игрушки? Ты знаешь, что даже английские свиньи должны быть обеспечены фермерами игрушками, чтобы не грызли друг друга...
— А меня чуть не убили... — сообщила я.
— Поздравляю! — воскликнула Бронька, меняясь в лице. — Опять?..
Я кратко изложила ей ситуацию. Бронька поежилась. Затем подошла и потрогала мой лоб. Температуры у меня не было, но лоб почему-то пылал — она отдернула руку, как от плитки. Вернулась к кровати, присела на краешек и задумалась. Продолжалось это действо минут восемь. Я успела сложить в шкаф полотенце, перекурить у распахнутой занавески. Наконец она очнулась.
— Ты не думай, что я вообще тебе не верю. Это неправда, Лидусь. Мало того, понимаю, что ты вляпалась в дерьмо. Но не могу поверить до конца. Во-первых, ты шизанутая писательница, причем больше шизанутая, чем писательница, во-вторых, мне нужно убедиться во всем самой.
— А что нужно сделать для того, чтобы ты поверила? — уныло спросила я. — Умереть по-настоящему? Обыщи эту комнату, Бронька. И ты не обнаружишь мой паспорт. Они сказали, что будут наблюдать за мной постоянно, понимаешь? И еще сказали, что даже твоего Павла проверили, — им, видишь ли, не понравились обстоятельства вашего знакомства. Мне они, кстати, тоже не понравились. Хочешь, назову фамилию Павла?
— Назови. — Бронька резко повернула голову.
— Нестеров.
— Точно, блин... — Бронька вскочила и забегала по комнате.