В общем, там, дома, фамилия «Готфрид» отдавала скорее убогостью, нежели крутизной. Но… почему бы и нет? Это даже давало Герде некоторую надежду. Если в одном мире у тебя всё плохо, то, вполне вероятно, в одном из бесчисленного множества других ты окажешься победителем. Может, и у неё самой не всё так однозначно?
— Ну, а раз Готфрид такой подлец и вероломный гад, — она снова поглядела на Сенат, — то какой смысл дальше его обсуждать? По-моему, тебе пора отпустить меня.
— Думаешь, Нам бы не хотелось, чтобы Виссарион просто отпустил Нас? — Сенат снова перестал колебаться аморфной массой и теперь просто глядел на неё, не моргая. Драматическая пауза затянулась на несколько секунд. — Он не сделал этого. Даже после Нашей смерти.
Герда страдальчески закатила глаза.
— Ты сказал об этом… дай-ка подумать… уже раз пятнадцать-двадцать.
Как будто Сенату было какое-то дело до её возражений.
— Но Мы не сидели на месте. Каждая новая душа, каждый очередной ученик Виссариона, сливающийся с Нами после смерти добавляли нам сил, знаний, могущества. И мы вновь и вновь пытались убить проклятого Архимага…
— Так ты и дальше дрался с ним? — Герда лениво приподняла одну бровь. — И после… смерти?
— Дрался? — Сенат снова всколыхнулся, словно густое чёрное желе. — Омерзительное слово, неуместное. Мы сражались с Виссарионом, и плодом Наших легендарных битв становилось падение целых цивилизаций, гибель могучих королевств…
Новое колыхание слово опустило Сенат вниз.
— Виссарион всегда одолевал Нас. Лишь Артуру Готфриду удалось победить в этом бою.
— И часто ты пытался? — Герде было плевать, но сидеть и молчать выходило ещё скучнее, чем пытаться вести хоть какой-то диалог.
— Раз в несколько столетий, — ответила тварь. На все вопросы, связанные с его излюбленными темами, Сенат отвечал сразу и охотно.
— Как-то слабо, — поморщилась Герда. — Низковат КПД.
— В Нас говорят тысячи сознаний, — Сенат понизил голос. — Каждый план действий следует обсудить, прийти к общему решению, которое устроит всех Нас. Поэтому Мы продумывали всё тщательно и долго.
Ясно. Да уж, с голосами в голове, наверное, непросто договориться — особенно когда их столько.
— Ладно, — Герда чуть напрягла тело — хватка Сената не ослабевала. — Что помощи от тебя я не дождусь — это я уже поняла. Но давай ты всё-таки меня отпустишь.
Сенат сейчас походил на старика, доживающего свою старость в глуши, бубнящего себе под нос и брюзжащего. Если в нем когда-то и была легендарная мощь, то сейчас оставалось лишь её подобие. В Герде же он видел… кого-то вроде далёкой внучатой племянницы, которая раз в пару лет приезжает проведать деда и послушать его россказни.