Гастон вынул меч из перевязи и, выкрикивая оскорбления на ранне-шотландском языке, произвел мечом несколько агрессивных и опасных движений. Величественный Дункан, стоявший с ним рядом, вскрикнул и попятился.
— Слушайте, вы! — запротестовал он. — Хватит! Нет! Это уже чересчур!
Гастон топнул ногой и стал вращать своим грозным оружием.
— Уберите эту дурацкую пилу! — сказал сэр Дугал. — Вы поранитесь!
— Тихо! — закричал Перри. — Гастон! Прекратите! Немедленно!
Гастон прекратил. Он отсалютовал Перегрину и одним движением вернул меч в ножны — кожаный карман, свисавший на ремешках с его тяжелого пояса на том месте, где у шотландских горцев обычно висит кожаная сумка. Чудовищных размеров лезвие мелькнуло перед самым его носом, отчего он на секунду зажмурился. После этого он отошел в сторону и встал по стойке смирно у трона Мэгги, гримасничая и продолжая что-то недовольно говорить. Она разок испуганно взглянула на него, а потом расхохоталась.
Обменявшись неуверенными взглядами, ее примеру последовали и остальные актеры и те, кто сидел в партере, включая Эмили.
Гастон так и продолжал стоять по стойке смирно.
Перегрин вытер слезы, подошел к нему, обнял его за плечи и рискнул сказать:
— Гастон, дорогой мой, вы научили нас, как реагировать на эти нелепые розыгрыши.
Гастон что-то пророкотал в ответ.
— Что вы сказали?
— Honi soit qui mal y pense[113].
— Именно, — согласился Перегрин, подумав при этом, действительно ли это подходящее замечание. — Итак, — обратился он к остальным, — мы не знаем, кто сыграл эту шутку, и пока что оставим все как есть. Пожалуйста, повернитесь ко мне спиной на минуту.
Они повиновались. Он снял с блюда крышку, завернул голову в накидку, отнес за кулисы на стол с реквизитом и вернулся.
— А теперь продолжим с того места, на котором мы остановились.
— «Благодарим и пьем за вас!» — подсказал суфлер.
— Да. Все по местам. Вы готовы, сэр Дугал, или хотите сделать перерыв?
— Я буду продолжать.
— Хорошо. Благодарю вас.
И они продолжали, пока не сыграли всю пьесу.
Когда репетиция закончилась, и он высказал все свои замечания и прошелся по эпизодам, в которые требовалось внести некоторые изменения, Перегрин произнес небольшую речь перед труппой.
— Вы не представляете, как я вам благодарен, — сказал он. — Вы повели себя достойно и цивилизованно, как и подобает профессионалам. Если, как я полагаю, организатор этих шуток (были и другие, которые ни к чему не привели) находится среди вас, то я надеюсь, что он поймет, насколько эти шутки глупы, и больше их не будет. Наша пьеса в хорошей форме, и мы движемся вперед с уверенностью, мои дорогие. Завтра утром жду всех к десяти в репетиционном зале.