Они говорили своими природными голосами, которые хорошо контрастировали друг с другом. Рифмы подчеркивались интонацией. Длинная речь о несчастном отправившемся в Алеппо моряке была проклятием.
— А корабль, хоть не разбит,
Будет бурями избит. —
И Рэнги принялся рыться в своей кошелке.
— Что там? Что там? — залебезила жадная Венди.
Но рука Рэнги замерла. Он и сам застыл. А потом внезапно открыл кошелку и пристально посмотрел внутрь. Он вынул из кошелки стиснутую в кулак руку.
— Видишь, палец? Молодец
Плыл домой, — приплыл мертвец.
Он совсем чуть-чуть разжал кулак.
— В чем дело? — спросил Перегрин. — Тебе не положили туда что-нибудь, изображающее палец?
Рэнги разжал кулак. Ладонь была пуста.
— Я поговорю с бутафором. Продолжайте.
— Барабан, барабан! — сказала Венди. — Вот Макбет, наш тан!
И они принялись танцевать, кружась и поворачиваясь, кланяясь и поднимая сомкнутые руки, всё очень быстро.
— Трижды три — закручен круг!
— Да, — сказал Перегрин, — речь о моряке, уплывшем в Алеппо, стала гораздо лучше. Теперь она и в самом деле заставляет встревожиться. Чувствуешь, как несчастный моряк мечется в обреченном корабле, крутящемся на волнах, не живя и не умирая. Хорошо. Продолжим. Банко и Макбет. Хотя погодите минутку. Банко, подход к монологам изменился за четыре столетия, и вся сцена тщательно спланирована так, что Макбет стоит на таком расстоянии от своих собратьев по оружию, чтобы ему не было их слышно. Вы с Россом и Ангусом разговариваете далеко в глубине сцены, очень тихо и почти не двигаясь. Сам Шекспир, похоже, чувствовал, что традиционная расстановка здесь не очень хороша. Его «Благодарю вас» — это разрешение уйти. Так мы это и сыграем. Они кланяются и уходят как можно дальше. Мне незачем напоминать вам, как важен этот монолог. Так что никакого громкого смеха, пожалуйста. Хорошо?
— Я понял еще в первый раз, когда вы об этом сказали, — проговорил Банко.
— Хорошо. Тогда мне не придется напрягаться, упоминая об этом в третий раз. Все готовы? «Как на воде, бывают пузыри и на земле».
Сцена продвигалась. Доставлены сообщения о грядущих милостях. Золотое будущее было открыто. Все было прекрасно, и все же… все же…
Перешли к сцене с котлом. Перегрин попробовал изобразить фоновый шепот. «Жарься, зелье! Вар, варись!» Будет ли слышно? Он попробовал тихо произнести те же слова: «Жарься, зелье! Вар, варись!»
— Мы попробуем сделать это шепотом, когда соберется вся труппа, — сказал он. — Шесть групп, каждая начинает после «варись». Думаю, получится.
Ведьмы были великолепны: настоящие злобные ведьмы с недвусмысленными движениями. Однако Перегрин чувствовал, что Рэнги что-то беспокоит. Он не путался в репликах, четко двигался, ему не нужны были подсказки, но он был подавлен. Заболел? Устал? О господи, только не это, думал Перегрин. Почему он смотрит на меня? Я что-то упускаю?