— Вы просили меня заняться этим до приезда полиции. Я очень сожалею, что мне приходится вас беспокоить, но…
— Нет. Пожалуйста, — сказал мистер Реес нетвердо, пытаясь вернуться к своей привычной официальной манере. — Пожалуйста, делайте то, что делали бы при любых других обстоятельствах.
— Вы облегчаете мне задачу. Прежде всего скажите: вы уверены, что после того как мадам Соммита велела вам и Марии покинуть спальню, вы слышали, как она повернула ключ в замке?
— Абсолютно уверен. Могу я спросить, почему вас это интересует?
— И Мария воспользовалась своим ключом, когда вернулась?
— Должно быть, да. Дверь была не заперта, когда Мария и я вернулись после того, как она подняла крик.
— А сколько существует ключей от этой комнаты?
Если можно сказать, что атмосфера стала напряженной без единого произнесенного слова, то в кабинете мистера Рееса произошло именно это. Тишина была абсолютной, никто не двигался и не говорил.
— Четыре? — предположил наконец Аллейн.
— Если вы знаете, то зачем спрашиваете? — выпалил Хэнли.
— Хватит, Нед, — осадил его мистер Реес.
— Простите, — пробормотал тот, слегка съежившись, но с позорным намеком на угодливость. — Мне правда жаль.
— У кого четвертый ключ? — спросил Аллейн.
— Если он существует, то думаю, он не используется, — ответил мистер Реес.
— Думаю, полиция захочет это знать.
— В таком случае нам нужно это выяснить. Наверное, Мария знает.
— Да, — согласился Аллейн. — Полагаю, что так.
Он мгновение поколебался и сказал:
— Простите меня. Я знаю, что обстоятельства смерти выглядят почти гротескно, но вы смотрели на нее вблизи? На то, что с ней сделали? И как это было сделано?
— В самом деле, Аллейн, — запротестовал Латтьенцо, но мистер Реес поднял руку.
— Нет, Беппо. Как ты сам сказал бы, «напросился — вот и получай», — мрачно пошутил он и повернулся к Аллейну. — Под ножом что-то есть. Я не подходил… близко. Я не смог. Что там?
— Это фотография. Мадам Соммиты.
Губы мистера Рееса беззвучно повторили слово «фотография».
— Это сумасшедший! — взорвался синьор Латтьенцо. — Маньяк-убийца! Иначе и быть не может.
— Да, да! — закивал Хэнли, как будто в этой мысли было какое-то утешение. — Сумасшедший. Конечно. Лунатик.
Мистер Реес закричал так громко, что они все подпрыгнули:
— Нет! То, что вы говорите, меняет всю картину! Я ошибался. С самого начала я ошибался. Фотография это доказывает. Если он оставил свою подпись, то яснее быть не может.
Последовало долгое молчание, затем Латтьенцо ровным голосом сказал:
— Я думаю, что ты, возможно, прав.
— Прав! Конечно, я прав!
— А если ты прав, мой дорогой Монти, то этот Филин был на острове вчера, и если ему не удалось сбежать на катере, то он и сегодня находится на острове. И несмотря на все наши усердные поиски, он может находиться в доме. В этом случае мы действительно поступим мудро, если запрем двери. — Он повернулся к Аллейну. — А что скажет на все это профессионал?