Вот автопортрет режиссера (фрагмент из его дневника): «Меня называют человеком без принципов. Может быть, оно так и есть. Я податлив влияниям извне и не считаю себя рабом незыблемых устоев. Плыву по течению. Это – по мне. Но такой подход честней, чем позиция тех, кто болтает о принципах, а на деле демонстрирует лишь невежество и некомпетентность. «Фильм повествует про…”. От этой фразы меня тошнит. Люблю делать кино, но не хочу причислять себя к тем, кто именуется «кинематографистами». Мысль, что вообще-то и я принадлежу к этой касте, вызывает у меня аллергию. Замысел – он как нарыв. Жидкость, похожая на сперму, пульсируя, разрывает виски. Чувствуешь себя психом, подвергшимся лоботомии. Становишься одержимым. Мотор! Камера! Съемка!!»137.
Глава ΙΙΙ. На грани мистики и реальности: Куросава Киёси
До недавнего времени типично японскими фильмами нам представлялись самурайские эпосы Куросава Акира, эротическая экзотика Осима Нагиса или гангстерские боевики Китано Такэси, а внешними приметами японской культуры, почерпнутыми из этих кинокартин, – ритуалы сражений и чайных церемоний, непривычной красоты костюмы и незнакомые пейзажи. Сегодняшнее же японское кино на первый взгляд может показаться не столь экзотическим и даже чересчур обыденным, приземленным к реальной действительности. Причем именно японской действительности, до сих пор так до конца и не познанной иностранцами. Таких фильмов много и предназначены они в большей степени для «внутреннего пользования» – для местной аудитории.
Но есть и другое кино, стирающее национальные различия и рассчитанное на тонко чувствующего интеллектуального зрителя. В этих лентах мы переносимся в общий для всех мир человеческого подсознания, на уровне которого ищем ответы на те вопросы, которые волнуют сегодня всех нас, выстраиваем ассоциативные нити с прошлым и мучаемся от своего бессилия что-то изменить в своей жизни, как оказывается предопределенной не нами. Вот почему японские фильмы, о которых речь пойдет ниже, словно туго натянутый нерв – они пронзают буквально каждого из нас своим давящим психологическим воздействием на самые болевые точки нашей души. Они буквально пропитаны пронзительными настроениями тревоги, мистики и какой-то безысходности, которые испытывает сегодня почти каждый человек, живущий в мегаполисе в эпоху техногенных и экологических катастроф. И если патриарх японского кино Куросава Акира прославился тем, что обращался к социальным проблемам жизни японцев, ища ответы на многие из них в историческом прошлом, то его кинематографический наследник и однофамилец Куросава Киёси ищет разгадки тайн человеческого бытия на грани мистики и реальности – в мире человеческого подсознания и непредсказуемых переплетениях человеческих судеб.