На первый взгляд в фильме переплелись воедино образы и проблемы всех центральных мистико-философских работ режиссера. Образ женщины в красном словно перекочевал из блистательного «Спиритического сеанса», тема расследования – из «Исцеления», а идея одиночества и смерти – из «Пульса». Что-то похожее между этими фильмами прослеживается и в общем настроении бесконечной грусти, потерянности, не говоря уже о неоднозначности толкования самого их содержания.
Куросава – яркий представитель авторского кино. Его фильмы узнаваемы своей неповторимой атмосферой, меняется только концентрация сумрака и одиночества. Условно их можно поделить на 3 группы: триллер – «Глаза паука» («Кумо-но хитоми», 1998), «Тропа змеи» («Хэби-но мити», 1998); драма – «Ордер на жизнь» («Нингэн гокаку», 1998), «Яркое будущее» («Акаруй мирай», 2002), «Токийская соната» («Токё соната», 2008) и ужасы с психологическим уклоном (или, скорее, психологические драмы с элементами ужаса). Но их объединяет одно: во всех фильмах режиссер исследует одиночество человека, его тягу к саморазрушению.
Режиссерский стиль Куросава нередко сравнивают со стилем Стэнли Кубрика и Андрея Тарковского, хотя сам он никогда не говорил об этом. Напротив, в своих интервью Куросава признавался, что восхищается американскими режиссерами начала 1970-х. Многие из его фильмов в той или иной форме рассказывают о том, как общество формирует личность, о людях, одержимых каким-либо эксцентричным проектом, или о том, как социальные механизмы рассыпаются при встрече с иррациональным. Очень часто эти темы составляют основу его фильмов, например, «Исцеления». Вслед за футуристической историей любви в «Бесплодных иллюзиях» режиссер вернулся к жанру психологического триллера в фильме «Харизма».
С тех пор как его фильм о серийном убийце «Исцеление» стал культовым, Куросава создал множество мрачных мистических триллеров, дав новый виток популярности японскому жанру ужасов и вдохновив голливудских кинематографистов на создание ремейков. При этом за самим режиссером надолго закрепилась слава мастера одного жанра, что вызывало у талантливого кинематографиста законный протест и желание сменить амплуа. «Я снял множество ужасов, но хотел бы снимать также и другие вещи, – сообщил режиссер в интервью агентству Рейтер. – Я не хотел бы, чтобы меня рассматривали как специалиста только в этом жанре»141.
Наверное, этот аргумент стал определяющим для Куросава, когда он приступал к съемкам бытовой драмы «Токийская соната» («Токё соната», 2008), принесшей ему очередную награду Каннского кинофестиваля – приз жюри в разделе «Особый взгляд». По признанию самого режиссера, он очень волновался, как местная аудитория отнесется к смене выбранной им тематики. «Прежде я неоднократно показывал свои фильмы в Каннах, – пояснял он. – Но с „Токийской сонатой“ я почувствовал, что зрители действительно оценили фильм и он им понравился. Они не рассматривали его как что-то фантастическое или исключительно японское, они как бы установили контакт с фильмом, найдя в нем что-то свое»