Вслед за этим Кавасэ сняла уход из жизни известного фотографа и критика Ниси Кадзуо, с которым много и долго беседовала в хосписе о счастье, любви и смысле человеческого существования и по его просьбе не выключила камеру даже в момент его смерти. Так была создана картина «Послание от цветов желтой вишни» («Цуйоку-но дансу», 2002). Ну а потом от описания смерти Кавасэ вновь обратилась к теме смерти и рождения, создав потрясающую своим натурализмом и искренностью ленту «Рождение и материнство» – пронзительное повествование о смерти бабушки и рождении собственного сына, где трудно поверить, что перед нами не постановочные кадры – столь суровы и безжалостны эти моменты.
И, наконец, в продолжение этой темы в 2010 г. Кавасэ снимает еще одну удивительную документальную ленту под названием «Гэнпин», удостоенную приза ФИПРЕССИ на МКФ в Сан-Себастьяне в 2010 г. Она рассказывает об одном хорошо известном в Японии родильном доме, где практикуют естественные роды, проходящие без какого-либо медицинского вспоможения. Его, по существу, заменяет психотерапевтическая подготовка пациенток, направленная на то, чтобы избавить женщин от всевозможных страхов, связанных с предстоящими родами, а также на физические тренировки. В этом фильме удивляет многое: и кадры, запечатлившие триста приседаний, которые ежедневно должны выполнять беременные, и эпизоды, где они колют дрова и вспахивают грядки, и, конечно же, подробный показ самих родов. Но, пожалуй, самыми шокирующими являются те фрагменты, в которых рассказывается о главном предписании этой клиники – вынашивать ребенка до естественного разрешения беременности, даже если плод умирает еще в утробе матери, потому что «смерть, как жизнь, – это воля божья, и не надо ей перечить»161.
Этот во многом философский настрой документальной ленты, ее эмоциональное настроение режиссер, по своему обыкновению, дополняет показом здешних мест с их первозданной природой, куда, как может показаться, никогда не ступала нога человека. Но, как выясняется потом, эта клиника находится не в каких-то лесных дебрях, а на небольшом участке земли, вокруг которого происходит гигантская стройка. Однако индустриальный пустырь у Кавасэ воспринимается как естественное продолжение природного ландшафта, окружающего само здание, затерянное в многовековых деревьях. А ревущие экскаваторы причудливым образом начинают восприниматься как единое целое с землей, растениями, цветами.
И в этом Кавасэ вновь не изменяет себе, снимая во всех своих картинах свои родные края, а по сути дела, одну и ту же хорошо знакомую для себя местность – префектуру Нара, постепенно открывая ее красоту с разных ракурсов. Достаточно вспомнить длинные проходы камеры по улицам маленького провинциального городка в «Шаре» и словно неземные своей красотой виды, открывающиеся из прорубленного туннеля в «Судзаку», а вслед за этим – живописный лес в «Лесе скорби» («Могари-но мори», 2007), который, по существу, становится равноправным героем этой ленты.