«Мы сделаем это», — сказал я, не улыбаясь ей в ответ. Я повернулся к Бикфорду. «Было приятно с тобой поговорить».
«Скоро вы услышите от нас», — сказал Бикфорд, не пытаясь сохранить притворство. Дорис бросила на него острый предупреждающий взгляд.
Мы вчетвером подошли к маленькой машине Консуэлы и пожелали спокойной ночи.
На обратном пути в мою гостиницу Консуэла молчала. Мы были почти у цели, когда я внезапно спросил: «Кто такой Луис Апарисио? Он один из ваших людей? "
"Кто?"
«Луис Апарисио». Я описал молодого мексиканца, которого встретил днем на малеконе.
После паузы она сказала: «Я его не знаю. Почему?"
«Просто задумался. Вы уверены?"
«Я никогда о нем не слышал». Затем она добавила: «Я не знаю всех в организации».
"И чем меньше вы знаете, тем лучше?"
Консуэла долго не отвечала. Наконец, она сказала голосом, лишенным всякой теплоты: «Я все еще жива, мистер Картер. И, по-своему, у меня все хорошо».
Консуэла высадила меня в отеле и продолжила свой путь, стуча шестеренками «фольксвагена». Вестибюль был пуст. Я прошел через него на широкую террасу, выходившую на город через залив. Я нашел стул и сел, желая выкурить последнюю сигарету перед тем, как пойти на ночь.
Когда я прикурил сигарету, я перевернул ее над перилами, раскаленный уголь образовывал в темноте крохотную красную дугу. Собираясь подняться на ноги, я услышал, как кто-то вышел на террасу.
Генри подошел ко мне, глядя на меня в темноте, пытаясь меня узнать.
"Привет. Вы были в бассейне сегодня утром, не так ли? — осторожно спросил он.
"Да."
Он позволил своему тяжелому телу опуститься на стул напротив меня. «Они так и не появились», — жаловался он раздраженным от разочарования голосом.
"О чем ты говоришь?"
— Эти цыпочки, — с отвращением сказал Генри, — ни одной из них. Сейчас час тридцать, и ни одна из этих тупых девок никогда не приходила купаться нагишом.
«Вы действительно думали, что они купаются нагишом?»
"Конечно. По крайней мере, те двое, с которыми я был. Вероятно, вместо этого они нашли каких-то проклятых мексиканских пляжников!»
Он полез в карман рубашки в поисках сигареты. Вспышка спички осветила его тяжелое, загорелое лицо, прежде чем он задул пламя.
«Эта английская цыпочка — та, в которую я хотел бы вцепиться», — угрюмо сказал он. «Худенькая. Другая сложена неплохо, но вся прелесть досталась Маргарет. Ее старик загружен. Единственная проблема в том, что она так чертовски холодна, что, наверное, тебя обморожит!
Не обращая внимания на свою неприязнь к нему, я спросил как можно небрежнее: «Что ты делаешь?»