— Помочь? — Спросила она, садясь на кровати и придерживая лиф руками.
— Нет. — Последовал короткий злой ответ, и прежде, чем Мелли успела обидеться, Гуннар уточнил. — Там, в гардеробной, вода, чтобы освежиться и ночная рубашка. А я пока камердинера вызову.
— Ну, как хочешь.
Мелисса прекрасно понимала, что Гуннар кругом прав. Не дело это для принцессы, возиться с сапогами. Но было жаль момента, когда они были в спальном покое, словно вдвоем в целом мире.
Сделав свои дела и дождавшись, пока голоса в комнате стихнут, Мелисса вернулась в постель. Плотная ночная рубашка надежным щитом закрывала тело, позволяя забыть о смущении. Оглядев это одеяние, Гуннар весело хмыкнул и, в свою очередь, уединился в гардеробной. Вскоре от двери раздалось веселое:
— Дорогая женушка! Сейчас я открою дверь. Если не хочешь лицезреть Мое Высочество в одной рубахе, гаси свечи.
Мелли метнулась по комнате, одну за другой задувая свечи.
— Готово! — Крикнула она, поглубже ныряя под одеяло.
Дверь открылась, и Гуннар вышел из гардеробной, освещая себе дорогу парой свечей в массивном медном подсвечнике.
— Э-эй! — Возмутилась Мелли скорее из упрямства, чем от стыдливости. — ты же сказал, чтобы я гасила свечи!
— Нет, — Последовал невозмутимый ответ. — Я казал, что ты можешь — он особенно подчеркнул тоном последнее слово, — погасить свечи, если… И так далее. К твоему сведению, дорогая Мелли, твой муж — не филин. Мне надо хотя бы приблизительно видеть, куда иду.
Под эту речь, произнесенную поучительным тоном, Гуннар дошел до кровати, и, поставив свечи на прикроватную консоль, нырнул под одеяло.
— О-ох!
Это было сказано с таким наслаждением, что Мелли даже расхотелось его ругать. Он ведь тоже изрядно устал сегодня днем. Поплотнее задернув полог, она постаралась устроиться поближе к мужу, на всякий случай не касаясь его. Не хватало еще ему подумать, что она навязывается, словно крестьянка какая-то.
— Так о чем мы там говорили? — Сдерживая зевок, спросил Гуннар, поворачиваясь к жене и поудобнее устраивая свою руку на ее талии.
— М-м-м? — Мелисса попыталась вспомнить, о чем они говорили до того, как начали раздеваться. — О, вспомнила. Я тебя спрашивала, можем ли мы отказаться от приема для соседей.
— Можем. — Безапелляционно подтвердил Гуннар. — Но если сделаем это совсем, будет не очень красиво. Я предлагаю, следующие пару дней не принимать никого под предлогом твоей усталости с дороги или моей занятости хозяйством. Или и того, и другого. А в конце недели, перед самым отъездом, устроим прием сразу для всей округи.