Созовем в замок местное рыцарство, пригласим каких-нибудь бродячих музыкантов, зажарим бычка на вертеле, выкатим во двор пару бочек пива для крестьян…
— А где мы найдем бродячего музыканта? — спросила Мелли деловито, увлеченная этим перечислением.
— Ну, если не найдем, то без него обойдемся. Что-нибудь еще?
— Завтра один из твоих рыцарей собирался ребенка в храм нести, имя нарекать.
— Умгу. Надо бы подарок приготовить. Посмотрю, что у меня там есть с собой. Как там его жена, не жаловалась?
— Фру Риекке? Жаловалась немножко. Устала, говорит, поспешила встать.
— А что муж ее дома запереть грозился, чтобы не рисковала так, не жаловалась?
— Да нет, про мужей мы как-то мало говорили.
— Ну и хорошо. — Гуннар придвинулся еще ближе, посмеиваясь. — Муж у нее — отличный служака, Генрих им очень доволен. Но иногда по разговорам мне кажется, что дома у них там всем заправляет Риекке.
— Да? А с виду и не скажешь… А про командира охраны ты что-нибудь сказать можешь?
— Про Клауса? Суровый рыцарь, но дело свое знает. А о чем речь?
— Не знаю… Мне кажется, что-то у них с женой совсем не ладится…
— Да, — Гуннар вздохнул, — мне она тоже не показалась счастливой. Но, Мелли, с другой стороны, чему ей радоваться? Она же, фактически, лишь нянька при его детях. На сколько там лет старший пасынок моложе нее? Лет на пять-шесть?
— Не знаю. Мне показалось, что там что-то другое.
— Мелли! — Гуннар привстал на локте и теперь немного нависал над Мелиссой, словно заставляя ее осознать всю серьезность ситуации. — Ты же понимаешь, что влезать в супружеские отношения я не имею права?
— А если он ее обижает?
— Если обижает, она может подать жалобу в храм или местному наместнику. Может пожаловаться хоть королю… Тогда назначают проверяющего, который рассмотрит, не забыл ли муж свои обязанности, не злоупотребил ли своими правами.
А пока жалобы нет, вмешиваясь в их семейные дела, я даю нашим противникам в руки такой замечательный козырь. Как же, королевская семья посягает на священные узы брака и подрывает устои общества!
Гуннар замолчал и отодвинулся на свою сторону постели. В его словах Мелли почудилась такая горечь, словно было в этом его признании что-то очень личное.
Муж молчал и Мелли, пригревшись в его тепле под пуховым одеялом, потихоньку начала засыпать. Уже сквозь сон она почувствовала, как сильная рука Гуннара снова подтянула ее поближе.
— М-м? — Вопросительно промурлыкала она, не открывая глаз.
— Спи уже, Ваше Высочество! — последовал ироничный ответ.
— Дипломат-т… — Проворчала Мелли и уснула.
Утро началось с поцелуев. Неспешных, расслабленных, изучающих… Мелли и тут сумела насмешить мужа, смешно морща нос, отмахиваясь во сне, словно пытаясь отогнать назойливого кота.