А когда я пыталась представить мужчину в придуманном мною доме, мне все время представлялся Арвид. В рубашке с закатанными рукавами, помогающий мужикам чистить водостоки. Или с мечом в руке, бросающийся защищать не просто не жену, еще даже не невесту… Как я там говорила: „К двадцати пяти годам хоть столько-то ума уже должно быть“? Может, ум — он и есть, почему бы не потешить себя такой мыслью, но сердце, похоже, уже выбрало само. Уже засыпая, я прижалась щекой к подушке, впервые за многие годы разрешая себе помечтать, как это будет, когда под щекой вместо подушки окажется мужское плечо.
Утро выдалось тяжелым. Не хотелось вставать, не хотелось выходить из уютной комнаты, чтобы снова столкнуться с окружающим миром. Не хотелось, но деваться было некуда. Так повелось у нас в поселении, что только самые больные пропускали службу. Даже дряхлых стариков дети и внуки привозили в повозках, оказывая тем самым заслуженное (или не очень) почтение. Я прекрасно знала, что нашу семью и так будет обсуждать вся округа: от почтенных фру до последней посудомойки. Если же я рискну не пойти, мне этого не забудут до конца моих дней. Вздохнув, я в последний раз прижалась щекой к такой удобной подушке, а потом резко откинула одеяло. И пусть никто не скажет, что у старого фон Дюринга уродилась трусливая дочь!
Уже одев рубашку и юбку, постояла немного над сундуком, выбирая кофту и чепец. Сегодня перед службой мне предстояло дать ответ господину фон Хагедорну, кого из его сыновей я выбираю. Так решили затем, чтобы уже на этой службе храмовник обьявил наши имена. Ведь до осени оставалось всего-ничего, а впереди еще дорога. Благодаря Арвиду я знала, что дорога нас ожидает совсем не в Хагедорн, но и до него остальным нашим гостям предстоит добираться не менее двух недель. Думаю, поле долгих недель службы, они тоже обрадуются скорому возвращению домой.
После недолгих раздумий, решила пока одеться по-девичьи. Раз помолвка еще не состоялась, не стоит одеваться невестой, еще больше раздражая любящих поболтать. Как оказалось, выбор был верный. Госпожа Биргит, внимательно оглядев меня и кивнув каким-то своим мыслям, его одобрила.
— Молодец, Трауте! Скромность украшает порядочную фройляйн. Но одного украшения для невесты маловато, я думаю.
— Вы советуете надеть что-то еще, госпожа Биргит?
— Да, я уже послала служанку. Так и знала, что тебе подойдет, хорошо, что мы почти одного роста.
Прибежавшая служанка принесла девичью праздничную кофту. Но не синюю, как была у меня, а черную[3]. Из дорогой ткани, с бархатными отворотами — неслыханная роскошь!