Засыпал яму, потом накопал в сторонке земли и соорудил под крестом холм. Притащил из русла гранитный валун килограмм на двадцать пять и водрузил сверху. Под валун аккуратно положил иконку в прозрачном целлофановом пакетике. Штук десять камней помельче положил по периметру холма. Поужинал, и, поскольку уже совсем стемнело, раскинул своё незатейливое лежбище рядом с новоиспечённым курганом и лёг спать в двух шагах от креста.
* * *
Снега ночью не случилось, и водящие хоровод вокруг креста дед, бабка, два мальчика и пёс сообщили мне, что нынче – ночь на Ивана Купала. Все они казались сотканы из молочного тумана, без точных деталей, а, скорее, схематично. Двигались они плавно, без рывков, которыми отмечаются шаги, хотя ноги их не были совсем неподвижны. Потом один из мальчиков повернулся в мою сторону голову, и я услышал странный голос, похожий скорее на звук выливания воды из большой бутыли:
– Папа думал, что ходил две недели, а тут прошло три месяца. Он не знал, что это место такое странное. Он не виноват, что мы к тому времени уже умерли!
– И ты не виноват, что папу с собачкой убил! Тут место такое! Ты прожил с тех пор много лет, а тут прошло всего три года. Или четыре. Это не просто долина! Это долина, в которой можно выжить тогда, когда нигде в другом месте уже нельзя! – пробулькала тень другого ребёнка, потом вздохнула и добавила: – Только у нас почему-то не получилось! Внешний мир пока сильнее. Но долина не виновата! Она тоже только учится жить! И растёт! Она уже доросла во-он до тех гор. Даже дальше. Тут везде время потекло медленнее, поэтому и жить тут можно не торопясь. А не как там, откуда ты приехал.
Краем глаза я увидел у ручья какое-то движение и, повернув голову, разглядел ещё двух призраков, которые бродили у края ручья, словно бы выглядывая мальков на мелководье.
– Этих дяденек папа там похоронил! – забулькал первый голос. – Прямо в ручье! Чтобы рыба потом хорошо ловилась! Эти дяденьки были очень злые! Они хотели нас съесть, когда еды стало мало. Папа не виноват, что их убил! И дяденьки не виноваты: они просто давно не ели! Тут никто не виноват! В этой долине никто не прав и никто не виноват! В этой долине зло не живёт! Оно сюда если попадает, то тут же убивает само себя. А добро остаётся. Это очень хорошая долина. Оставайся! Тут хорошо жить и хорошо не жить. Тут не бывает плохо!
Двое у ручья молча выискивали что-то под берегом, не обращая на нас никакого внимания. Зато подал звук дед:
– Хошь – сходи, ихнюю могилку на метр от речки передвинь. Им там сыро видать. Не нравится! Цацы!