Я спустился со сцены в пустой зал и побрёл вдоль рядов кресел, с каждым шагом приближаясь к единственному оставшемуся во мраке ориентиру: подслеповато светящейся табличке с надписью «Выход». Примерно посередине зала ко мне подошли два человека в белых халатах, оба похожие на деда. Только один был дедом лет тридцати, а другой – он же, но постарше, лет примерно сорока пяти. Дубльдед лихо подкатил ко мне каталку на колёсиках, и один из них, тот, что постарше, то ли приказал, то ли предложил:
– Ложись! Довезём! Всё равно по пути!
– Вы доктора? – недоверчиво поинтересовался я. – И куда нам с вами может быть по пути? До Вильнюса? Я, кажись, помер. Так что уже не ваш клиент.
– А мы бывалые доктора! Мы и с того света народец иной раз вытаскиваем!
– Не-е, – ласково отвечаю я им, – Вы – не бывалые! Вы – небывалые! А раз – небывалые, то и вытаскивать меня вам не надо! Видел я ваши методы! Медицина тут бессильна! Да и не хочу я уже никуда! Устал! Надоело! Два круга – это, оказывается, очень много. Я – спринтер, а не стайер. Двух кругов хватило за глаза. Не рассчитал. Спёкся.
– Ну, кого-то вытаскиваем, а кому надоело – наоборот! Ложись! Хуже-то не станет! – ласково, словно предлагая кредит пенсионеру под семьдесят пять процентов годовых, предложил тот, что помоложе.
– Знаешь, почему Пётр Первый женщин в армию не брал? – серьёзным голосом поинтересовался я у них, отталкивая ногой труповозное транспортное средство. – Они команду «Ложись!» неверно понимали! Валите колбасой! На своих доберусь!
Те переглянулись. Потом один покрутил пальцем у виска и громко произнёс:
– Клиент – редкой породы долбоёб! Лечению не подлежит! Только в морг! – и они ушли обратно за кулисы.
Я пошёл мимо рядов пустых кресел. Б-1, Б-2, Б-3… Каждое кресло имело свой буквенно-цифровой код, цвет и размер. Одни кресла оказывались пошире соседних, другие – повыше, одни – почти новые, но чаще – с прорехами, плохо пришитыми заплатами, а какие-то даже без подлокотников. Это были не стройные ряды, а набранные где попало и составленные как попало разномастные кресла и стулья. От чёрного до розового, от двухместного раскладного до банкетки. Но все они были одинаково пусты и холодны настолько, что при одной мысли о том, что на них можно сесть, меня пробивал озноб.
На самом последнем ряду, прямо около прохода, на синем кресле с биркой Б-34 сидела какая-то соломенноволосая древощепина.
– Молодой человек, с вами можно познакомиться? – обратилась она ко мне, когда я почти поравнялся с ней.
– Это кто тут у нас такой нарядный? – удивился я. – Начнём с того, что я давно не молодой. А с недавних пор уже и не человек. Так что попытаться сам бог велел! Хотя смысла в этом не вижу. Ты, вообще, давно тут сидишь? Подглядываешь, как я трон примеряю и с партнёрами беседую? Некрасиво с твоей стороны! Трон, конечно, не унитаз, но всё-таки могла бы для приличия похлопать в две ладоши! Или в одну! Накрайняк посвистеть! Билетик хоть бы купила! Программку!