Слушая её наивную исповедь, я испытывал двойственное чувство. Во-первых, хорошо, что она не мечтает о колье с бриллиантами, а лишь о чём-то более реальном и менее дорогом. Во-вторых, мне опять захотелось дать ей в руки поганое ружьё и сказать: «Стреляй всех мужиков подряд! И начинай с меня! Мы это, бля буду, заслужили!»
– Сегодня все ваши желания для меня – закон, о, прекраснейшая из девятнадцатилетних! Будет вам и «Виски», будет вам и торт!
Я прекрасно понимал, что двукратная разница в возрасте – это пропасть, которую можно засыпать только деньгами. У меня таких денег, разумеется, не было в помине, и потому наши отношения закончатся очень быстро. Разное воспитание, разные интересы. Не буду же я с ней делать вечерами математику! Но несчастный больной человек просил об одном счастливом дне! Кто бы я был, если б не расшибся ради этого в блин! Да никто!
* * *
Во второй раз дед заявился ко мне на сороковой день. Начался декабрь, я хорошо отметил свой день рождения. Четверть века. Ещё не много, но уже не мало. К нам в комнату общежития набилось изрядное количество друзей, знакомых и кого-то ещё: общага есть общага. Выпили, покрутили катушечный магнитофон. Когда на улице немного стемнело, я задёрнул шторы и долго показывал собравшимся через слайдоскоп слайды, что наснимал за последний сезон своим видавшим виды «Зенитом». На стене висел белый экран, на котором возникали горы, палатки, лодки, собаки, вездеходы, знакомые небритые лица. Вокруг гудел народ, обсуждая увиденное и клянясь, что к следующему сезону тоже приобретут фотоаппараты и слайдоскопы. Некоторые кадры замирали на простыне минут на десять: всем хотелось высказаться на заданную тему. Случаи из таёжной жизни сыпались как горох из дырки. По рукам постоянно ходили три кружки – две фарфоровые с цветочками и одна железная поллитровая, – и стакан: другой посуды у меня не было. На закуску я сварил картошку с тушёнкой и купил здоровенную палку докторской колбасы. Кто-то притащил огурцы, кто-то – селёдку. Водки как обычно не хватило, кто-то сбегал в лавку за «Столичной». Посидели незатейливо, но душевно. К ночи разошлись все. Даже Б-2, зараза такая, пообещала зайти позже и поздравить, но потом я увидел из окна, как её уводит Василич. Он давно водил её к себе и жутко ревновал ко всем. Поэтому, опасаясь лишних скандалов, Б-2 давала ему без очереди как особо нуждающемуся. Он был постарше меня, имел в её сторону вполне серьёзные намерения, поэтому в итоге я без боя дал ему дорогу в светлое семейное будущее, которое так и не состоялось, причём не по его и не по моей вине. Б-2 оказалась слишком общительной для верной жены и категорически не могла ничего поделать со своими прежними привычками. Она искренне считала всех геологов братьями, для которых ей не жалко. Поймав её с очередным коллегой в какой-то подсобке нашей камералки, Василич махнул рукой и скоропостижно женился на толстушке, что жила ниже этажом.