– Ши! Ши-и! Говорить надо не Мицуби – си-и! А Мицуби – ши-и! Господи! Да где же вы жили все эти годы! Скажи ещё: СуДзуки! Я вообще тогда домой уеду!
Я к тому времени получил права жалкой категории «В» и ездил на служебном «Ford Transit», но до её высот в области теории и практики вождения мне было бесконечно далеко. Она слышала только себя и искренно считала, что всё, что она говорит – неоспоримая мудрость, интересная всем. Чужого мнения для неё не существовало, поэтому спорить с ней было опасно для здоровья или как минимум бессмысленно.
Когда мы как-то гуляли по городу после очередного спектакля, она увидела, как молодой парнишка проехал по набережной на стареньких «Жигулях», но с огромным задним спойлером. Что тут началось! Я выслушал целую лекцию о том, что этим сосункам спойлер нужен только чтобы банку с пивом поставить. Что оторвись глушак – это чмо задом косо заедет на яму и провалится в неё правыми колёсами. Что «Жигулям» надо вбивать в двигун осиновый кол и поливать чесночным соусом. Что лучше ходить пешком, чем ездить на этих зубилах, выкидышах автопрома и шакалах Каданникова. При этом она смотрела на меня так, словно я придерживался противоположной точки зрения или даже был лично виноват в плохом качестве «Жигулей». Если коротко – женщиной она была очень эмоциональной, но её эмоции холерика носили ярко выраженный негативный характер и были направлены на людей, которым эти самые эмоции никуда не упирались. А вот когда я менял ей проколотое колесо и прищемил домкратом палец – всё, на что её хватило – это сообщить мне, что если руки растут из жопы, то неважно – золотые они или нет. После этого мы меньше чем за полчаса пролетели полсотни вёрст по серпантину до плотины ГЭС, где я пошёл фотографировать грандиозный сброс воды, какой бывает один раз в двадцать лет, а она осталась мыть машину, заявив, что подобные шоу ей не интересны. Фотоаппарат в тот раз трясся у меня в руках не только потому, что болел придавленный и как потом оказалось – сломанный палец, но и потому, что летать по горной дороге со средней скоростью сто двадцать километров в час я не привык. Гравий из-под колёс на поворотах, словно застывшие справа «Audi» и «Nissan-ы», слившиеся воедино столбики вдоль обрыва, круглые дорожные знаки с нелепыми цифрами «50» – это действовало настолько ободряюще, что если бы не хороший автофокус моего «Canon-а» – фотографии плотины и рукотворного водопада оказались бы сильно размытыми. Во время такой гонки я иногда смотрел на неё, чтобы успокоиться. Глядя на эту ухмылку камикадзе, я тоже начинал чувствовать, что погибнуть вот так – не самый ужасный вариант. Взлететь – и вдребезги! В этом было что-то завораживающее. А главное – на такой скорости не думаешь о том, что квартплата подорожала, палец болит или на работе полный аврал. Жив – и на том спасибо!