«Убери зонтик!» – прилетела очередная эсэмэска.
«Я сейчас сажусь на обратный автобус и еду домой!» – не выдержал я.
Терпение моё заканчивалась. Стоять под чьим-то прицелом под ледяным дождём в чужом районе становилось крайне неуютно.
«Ладно, вроде разглядела. Пойдёт. Дом крайний справа от тебя. Квартира девятнадцать».
Я глянул на дом, осмотрел безжизненные окна и замусоренные балкончики: снайпер таился где-то за чернотой окна, ничем не выдавая диспозицию. Потом перепрыгнул через пару луж, подошёл к нужному подъезду и набрал на домофоне цифру.
– Кто там? – скрипнуло из динамика.
– Ты кончай уже издеваться-то! – я терял терпение, как подбитый Иваном Кожедубом «Мессер» – горючку.
В динамике что-то хмыкнуло, и дверь открылась. По вонючей лестнице я поднялся на верхний этаж и прошёл по длинному коридору, высматривая нужный номер. Номеров не наблюдалось вообще, коридор во всю длину здания был тих, тёмен и пуст. Внезапно одна из дверей приоткрылась. Полоска света осветила щелястый пол коридора и часть облезлой синей стены.
– Заходи! – пискнул голос, и я зашёл в гостинку.
Хозяйка быстро закрыла за мной дверь и показала на шкаф:
– Куртку вешай туда! – и чему-то засмеялась.
В её коридоре оказалось не намного светлее, чем в общем: суперэкономичные лампочки только делали вид, что светили. От их безжизненного света всё выглядело каким-то холодным и мёртвенным.
Я снял мокрую куртку, повесил трепыхнувшийся зонтик на ручку входной двери и прошёл внутрь. Точно! Старый телевизор с тряпочкой наверху, фото из далёкого детства кладбищенского формата на стене, снайперская винтовка… нет, театральный бинокль в зарослях герани на подоконнике, компьютерный стол, заваленный… Боже, чего там только не лежало! Количество предметов на одном её столе превышало количество предметов во всей моей квартире минимум вдвое. Помимо древнего монитора там стояло столько баночек с засохшей тушью, баночек из-под кофе с какими-то бумажками и ватками, баночек с карандашами и ручками, просто баночек, просто бумажек и просто карандашей, фломастеров, зеркал, тюбиков, что любой психиатр, глянув на это безобразие, сразу поставил бы диагноз. В небольшой гостинке шагу было некуда ступить: кроме стола из мебели тут находилась древняя стенка, забитая книгами и какими-то тряпочками, протёртое кресло, наскоро застеленная тахта и тумбочка с телевизором «Gold Star» с пыльной диагональю пятьдесят один сантиметр. В комнате пахло влагой, пол был местами ещё сырой. Всё что ради меня тут расстарались – это помыли видимую часть пола.