Шонхорн перевёл злой взгляд на меня.
— Вечный Лес медленно умирает, его территорию захватывает пустыня, а ты нянчишься с незваными гостями! Неужели ты действительно думаешь, что какие-то там технологии иной расы способны помочь нам?! Как ты вообще можешь заниматься поисками ничем не выдающего себя цварга среди людей, когда у нас такие проблемы?! Надо было просто, как раньше, запретить кому бы то ни было высаживаться на Ларке — и дело с концом!
Первый советник последнее время начал меня раздражать своей узколобостью.
— Вот именно потому, что ты не видишь всей картины в целом, вождь я, а не ты. Наша проблема с исполинами развивается уже больше года. Пару недель или месяц она может подождать. А вот цварги, способные маскироваться под людей — это настоящая катастрофа. При их тщедушных и хворых телах, улучшенных искусственно всевозможными способами, генотип людей и ларков слишком сильно схож. По нашим законам любой человек может кинуть вызов вождю стаи или клана, и, одержав победу, занять его место.
— Ты боишься того, что кто-то займёт твое место? — Шонхорн насмешливо приподнял бровь и выразительно посмотрел в сторону какого-то вихрастого учёного, задумчиво зависшего над кустарником с ягодой асаи. — Вот уж не думал, что мой вождь боится такой конкуренции.
На этот раз я не обратил внимания на полный ехидства тон Шонхорна. В отличие от меня он никогда не покидал Ларк и даже представить себе не мог, на какую низкую и грязную ложь способны представители других рас. Это ларки живут согласно древним законам и никогда не врут, не предают и не бегут с поля боя. За нарушение любого из этих правил всегда следует строжайшее наказание — изгнание.
— Ты не прав. Я никогда не боялся того, что кто-то из ларков бросит мне вызов и победит в честном бою. Ты прекрасно знаешь, что меня вызывали на бой десятки раз, и ты сам трижды пытался занять место вожака клана и трижды проигрывал. Я боюсь, что цварг, перевоплотившись в человека, может кинуть вызов кому-то из вождей соседних кланов. И не забывай, что у любого цварга есть смертоносный шип на хвосте, который будет невидим, а ларк будет считать, что сражается с человеком. Это будет плохой, нечестный, неравный бой. Но как результат — все ларки, что состоят в стае побеждённого, станут беспрекословно подчиняться новому вождю.
Шонхорн всё ещё смотрел на меня, насмешливо вздёрнув бровь. Он не верил в мои опасения. Уже три дня он наблюдал за людьми, которые будто чувствовали это и специально пытались выставить напоказ свои слабости. Неуклюжая светлая самка подвернула ногу, неудачно наступив на корни деревьев, один из человеческих мужчин зачем-то приложил к себе широкие листы иглицы. Кто ж в здравом уме прикладывает к себе иглицу? Один из тех, что похилее, вовсе постоянно перемещается по лагерю на четвереньках… Фу, мерзость какая. Даже рождённые от изгнанников самки ползают на коленях лишь перед вождём.