— Прошу прощения, что заставил себя ждать, — он окинул взглядом наряд Оливера и сразу понял, что перед ним граф, — я лекарь Этан Эдванс, к Вашим услугам. Рик, что здесь устроил? А ну, клетку живо во двор и окати лиса водой, как мы договаривались.
Чирра поморщилась. От Этана пахло свежим мылом и перегаром одновременно. Кажется, граф тоже уловил этот запах.
Рик вжал голову в плечи и дернулся исполнять приказ хозяина дома, но Оливер остановил его:
— Постойте. Я приехал за лечением ребёнка, но этот лис очень понравился моему сыну. Я хочу купить его.
— Это же дикое животное, что Вы будете с ним делать? — Этан сглотнул, понимая, что рискует потерять метаморфа, только придумав план, как её заставить принять облик девушки.
— У меня большие собственные угодья. Не волнуйтесь за судьбу лиса, у меня ему будет точно лучше, чем у Вас в клетке.
— Это временное решение, я всего лишь держу его на карантине, чтобы убедиться, что он здоров, — Этан пытался настоять на своём.
— Временное? Три месяца? — бровь Оливера саркастически поднялась наверх. «Слишком поспешное и неумелое враньё, надо точно выкупать лиса», решил он. — И чем же, по-вашему, он болеет?
— Э-э-э-э… — лекарь бросил разгневанный взгляд на Рика. «И откуда же граф узнал, что животное у меня уже три месяца?» говорил этот взгляд.
Пока Этан Эванс не придумал ещё какое-либо глупое оправдание, Дюссо Тейлор сделал предложение:
— Двадцать золотых за грязного дикого лиса.
— Но постойте, он мне дорог, он не продаётся, — лекарь сделал несколько шагов к клетке и положил руку на неё, показывая, что не продаст животное ни за какие деньги. И вот тут он совершил гигантскую ошибку. Слишком привыкший к тому, что Чирра всё время лежит без сознания и не сопротивляется побоям кочергой, Этан Эдванс не подумал о когтях и клыках пленницы.
Чирра молниеносно сориентировалась в ситуации и вонзилась клыками в руку лекаря со всей силы. Металлический вкус крови, смешанный с радостью отмщения за себя, затопил все рецепторы на языке. Истошный крик Этана слышали, наверное, во всём квартале. Он орал от боли, а Чирра только сильнее и сильнее сжимала пасть вокруг указательного и среднего пальцев руки лекаря. Ей казалось, что время остановилось. Она была счастлива дотянуться до этого садиста и воздать ему по заслугам. В животном мире всегда так — «глаз за глаз, зуб за зуб». А животное начало в ней било также сильно, как и человеческое. Он её пытал, бил и планировал мучительное убийство. «Вот тебе, урод», — мысленно добавила она и перехватила пастью пальцы ещё глубже, чтобы первые фаланги пальцев лекаря попали на моляры. Резцами и клыками она уже разодрала тонкую человеческую кожу в кровь, теперь же она добивалась того, чтобы отгрызть пальцы мужчине. Внезапно что-то хрустнуло, щёлкнуло, и лекарь осел на пол, как тюфяк. Чирра победоносно выплюнула откушенные пальцы прямо на дно клетки.