— Хорош костюм, — похвалил он Капку.
— Почти двести рублей за него вывалила, — отозвалась Капка. — Если на старые деньги брать, то это ж две тыщи. Ране и цен-то таких не было.
Вася с трудом поднялся, покряхтывая и постанывая, залез с помощью Капки в костюм. Он нашел еще в себе силы постоять перед зеркалом и совсем доволен стал обновой. Стоять ему перед зеркалом было тяжело, и он жестом показал жене, что ему нужен стул, и когда та придвинула стул, он сел так, чтобы мог видеть себя в зеркале.
Вася сидел долго, почти полчаса, прикидывая, как бы он мог лихо пройтись в этом костюме по родной деревне, и, быть может, посидел бы еще, но Капка уложила его в постель.
— Чего сидишь-то как сыч. Тебе лежать надо. Да и костюм нечего мять. Не праздник.
— И верно, не праздник, — согласился Василий. Он хоть и гордился костюмом, но чувствовал себя в нем непривычно, скованно, боялся сделать лишнее движение.
Капка бережно, по-хозяйски сложила костюм, завернула его в кусок полиэтиленовой пленки, сунула в шкаф, где у нее с незапамятных времен лежали два отреза бархата, неизвестно для какой цели предназначавшиеся. Раз или два в год Капка извлекала их на свет, перетряхивала, пересыпала нафталином и снова укладывала.
Житейские интересы за последнее время стали совсем мало занимать Васю, но он все ж с тайной радостью отметил, что на костюм Капка сняла деньги со своей книжки, а его книжку оставила в неприкосновенности, не изубытила, но радость была минутная и пустая, словно увидел во сне удачу и тут же проснулся: да зачем ему эта книжка вообще теперь нужна? Что с нею, что без нее — один конец. С собою не возьмешь. Но тогда ради чего он и в будни, и в праздники носил одни и те же заскорузлые штаны, кирзухи вместо доброй обутки? Да и были ли праздники в его жизни?
Что-то стало брезжить в сознании Васи, что не так вроде бы жил, и он застонал от тоски, что ничего уже не поправишь. Вот если б было такое чудодейственное лекарство, ничего бы не пожалел, половину всех денег отдал бы.
— Капитолина, — позвал он жену, — может, мне панты попить?
— Да где ж их взять-то?
— Сходи к старику Белых, должно, он для себя маленько держит… Христом-богом проси. Сколь запросит, столь и заплати.
— Еще чего? — по привычке вскинулась Капка, но тут же осекла себя. — Да как идти-то к ним? В улице уж сколь лет не здороваемся.
— Сходи, — без надежды попросил Вася. — В лоб не ударят. Деньги возьми.
Капка людей получше знала.
— Не возьмет он с тебя деньги. Если дать, то так даст…
В назначенный час апреля Иван прикатил на знакомую станцию в полном таежном обмундировании и с двумя раздутыми до предела громадными рюкзаками. Хоть и большой получился груз, но еще от многого пришлось отказаться, ограничивая себя буквально во всем. Даже спальный мешок пришлось оставить дома, успокаивая себя слабой надеждой, что зимовье окажется теплым. Долго маялся Иван, всячески убеждая себя, что и ружье бы не надо брать, хватит одного, Глебова, тем более, что свое излишне тяжелое, мало подходящее в тайге, двенадцатого калибра, но не убедил; таежная жизнь щедра на случаи, когда надеяться возможно только на себя. С Глебом надежно, но не будет же он все время ходить следом.