— Парень тоже наполовину наш, только из Бамиана. Если это имеет значение, — раздалось в спину всё на том же чистейшем фарси.
И Файзулла готов был поспорить, что слова эти сопровождает мягкая улыбка.
— Положить туда, — в процедурной он коротко кивнул на кушетку и пошёл в соседнее помещение, готовиться к манипуляциям.
Как бы ни было, но не помочь с в о и м было бы не совсем правильно. Почему-то теперь это чувствовалось особенно остро. Может, потому что даже туркан вон как напрягаются?
_________
— Поможете, — не спрашивая, а приказывая, Файзулла подходит к кушетке с парнем, становясь чуть сбоку (чтоб было место и для меня). — Ваш больной, ваш и резерв. Я сейчас несколько не в форме. Мне сегодня ещё предстоит напрягаться…
Разия при этом хмыкает откуда-то сбоку.
— Разумеется, — тут же поднимаюсь на ноги, так как использовал пару минут для передышки и присел прямо на полу, спиной к стене. — Благодарен за готовность помочь, резерв — вообще не проблема.
— Ждите снаружи, — хмуро бросает Файзулла многозначительно давящей улыбку Разие. — Не отвлекайте.
Алтынай сразу отправилась «домой», как только Файзулла согласился взяться за Мазияра. Она самая младшая из нас и, видимо, формирование её организма ещё не завершено. Питаться и спать ей надо полноценно. Сутки на ногах вместе со всеми она перенесла, но сейчас откровенно клевала носом прямо перед воротами.
Разия осталась, отговорившись чем-то типа того, что Мазияра не бросит. На всякий случай, Алтынай оставила снаружи целый десяток для сопровождения, но, по-моему, это уже лишнее.
— «Лейте» сюда, — вырывает меня из раздумий Файзулла, указывая пальцем на первое из повреждений.
— Конусом? Цилиндром? Перевёрнутым конусом?
— Как вам удобнее. Я разнесу поток, как надо… Сон ему сможете поддерживать при этом?
— Да.
_________
Впервые за последние сутки Разия чувствовала, что тревога уходит. Атарбай, конечно, открыто и чётко продемонстрировал: Мазияру ничего не угрожает. Надо просто потерпеть.
Но одно дело — знать что-то разумом, когда твоё сердце в страхе.
И совсем другое — увидеть, что этот врач (одного с ней народа, кстати), имеющий огромный опыт и знания, воспринимает такие страшные раны на теле мальчика как досадные ссадины. И искренне негодует в душе, что его оторвали от сна с женой.
Файзулла излучал всего лишь досаду от сорванных планов. Но излучал её так ярко, что это успокаивало. Он почти сразу понял, кто такая Разия, и оттого довольно резко попросил выйти. Видимо, ему было не ловко за собственные мысли.
Разия незаметно посмеялась, успокаиваясь, и вышла на двор. Присела в беседке.