Третья группа наблюдателей, в основном столичная молодёжь, чуть презрительно смотрела на высоченного парнягу, додумавшегося прийти на бал в местами потёртой форме.
Поднявшийся-таки из-за соседнего столика мужчина, видимо, решил, что сейчас, при поддержке гвардии, самое подходящее время разобраться с «соседями» по террасе. Он полностью обнажил свой клинок и решительно шагнул навстречу Дайну, открывая рот для какой-то эффектной фразы.
Дайн, сильно толкнув вперёд чрезмерно инициативного гвардейца (так, что тот полетел прямо в руки сослуживцам), моментально развернулся к новой угрозе.
Что хотел сказать обладатель клинка, осталось неизвестным: одновременно с его первыми словами, Дайн без затей выбросил вперёд правую ногу, впечатывая каблук чётко в нижнюю треть бедра опорной ноги брюнета. Тот рухнул назад, как подкошенный, взмахнув руками, клинком и довершив разгром на своём столе (одежды его соседей по столу, кстати, моментально перестали быть пригодными для дальнейшего присутствия на балу).
Дайн тем временем развернулся обратно к гвардейцам, пристально глядя на самого первого из них:
— Видишь, что тут написано? — барон уже сориентировался, с кем имеет дело, потому извлёк из-за ворота блестящий металлический овал на железной цепочке.
— Не вижу, — чуть опешив, ответил старший первой пары, по-новому оценив богатырские стати своего собеседника.
— А знаешь, почему ты этого не видишь? — Ответа не последовало, потому Дайн продолжил. — Ты не видишь, что тут написано, потому, что надпись почти стёрта. А знаешь, почему она стёрта?
Невольные свидетели инцидента ощущали себя в театре на премьере.
— Надпись стёрта потому, что этому жетону сто пятьдесят четыре года, — продолжил Дайн, убирая металлическую бляху обратно. — Плюс, ты скорее всего не знаешь языка, которым выбит текст. Но я тебе переведу, так и быть, и заодно прочитаю. Здесь написано: «Барону Дайну, „Щиту Севера“, от Марка Второго». Прапрапрадед Её Августейшества лично выдал этот жетон моему прапрапрапрадеду те самые сто пятьдесят четыре года назад. Вместе с правом не слезать с коня при Их Августейшествах, с правом чеканки медной и мелкой серебряной монеты на Низинных Землях, и с правом не платить налоги с маленькой пивоварни из красного кирпича, что стоит на коронном пути при выезде из Гронингана в Дрант.
Второй сектор, не сговариваясь, хохотнул (некоторые даже против своей воли). Теперь даже снобы из молодёжи слушали здоровяка если и не с симпатией, то как минимум с нейтральным любопытством.
— И вот теперь я спрашиваю тебя, безвестный гвардеец, — не заставил себя долго ждать барон Дайн-младший. — А ты кто таков?! Что указываешь мне, личному вассалу Её Августейшества, что мне делать?! В Её доме, куда Она меня позвала лично?