«Она станет хорошей королевой, – подумала мать Дженны. – Когда придет время».
Но королева не знала, что ее дочь вовсе не собирается на Болота Песчаного Тростника. Заперев дверь, Дженна прошептала:
– Мы не идем к тетушке Зельде.
– Нет? – разочарованно ответил Септимус и добавил: – А почему шепотом?
– Тсс, я не знаю. Тут где-то люк. Ты видишь?
– Ты что, тоже не знаешь, куда мы идем? – спросил он.
– Нет. Слушай, посвети своим кольцом вот сюда. Кажется, люк там же, где у тетушки Зельды.
– Какая ты загадочная, Джен, – заметил Септимус и направил свет на пол.
Естественно, люк в кладовке королевы для нестойких снадобий и особых ядов находился в том же самом месте, где и у тетушки Зельды. Дженна подняла тщательно спрятанное золотое кольцо (у тетушки Зельды оно, правда, было латунным) и дернула. Люк легко и бесшумно открылся. Дженна и Септимус осторожно заглянули внутрь.
– И что теперь? – прошептал Септимус.
– Надо спуститься, – ответила Дженна.
– Куда? – снова спросил Септимус, почуяв неладное.
– В гардеробную. Она там, внизу. Мне первой лезть?
– Нет, – возразил Септимус, – лучше я сам. Ну, на всякий случай… К тому же у меня кольцо.
Септимус полез в люк и вместо шаткой деревянной лесенки, какая была у тетушки Зельды, обнаружил пролет аккуратных серебристых ступенек с изящной решеткой и полированными перилами из красного дерева по краям. Спустившись вниз спиной вперед (потому что ступеньки были крутые, как на корабле), Септимус крикнул Дженне:
– Давай сюда, тут ничего такого!.. Кажется.
В отверстии люка появились сапожки Дженны. Септимус отошел и подождал ее внизу. Когда Дженна, спрыгнув с последней серебряной ступеньки, коснулась добротного мраморного пола, у основания лестницы вспыхнули две большие свечи.
– Ух ты! – обрадовался Септимус. – Тут симпатичней, чем наверху.
Гардеробная королевы была не просто симпатичная, она была роскошная. Здесь оказалось гораздо просторнее, чем в покоях, потому что башня расширялась книзу. Стены были отделаны золотом, которое хоть и потускнело за много веков, но сверкало глубоким, насыщенным блеском. На стене, противоположной ступенькам, висело старинное зеркало в резной золотой раме. Правда, толку от него было немного, потому что серебряный слой за много лет от сырости почти перестал что-либо отражать. Зеркало было темным, и разглядеть в нем можно было только расплывчатые пятна света от свечей.
Из стен торчали крепкие серебряные крючки, каждый своей замысловатой формы. Один крючок был в виде шеи лебедя, другой – в виде змеи, третий изображал переплетенные инициалы какой-то давно умершей королевы и ее возлюбленного. Одни крючки пустовали, на других были развешены платья и плащи по моде всех минувших эпох, но обязательно алого цвета с золотой вышивкой, как у всех королев Замка. Дженна с изумлением заметила (а Септимус вовсе не обратил внимания), что ни на одном наряде не было пыли. Все выглядело новым и чистым, как будто дворцовая швея только что пошила каждое платье.