— Падлы это те, хто эту провокацию устроил. Я до Москвы дойду. Вы у меня…
— Помолчи, Барсуков, и выбирай выражения, ты не у себя в Мутном глазе! — оборвал его Егоров и предупредил: — Будешь упираться, отмотаю тебе срок на полную катушку и покатишь ты в солнечный Магадан.
Барсуков яростно сверкнул глазами, но на этот раз промолчал и поедал взглядом то, что неспешно перебирал Егоров. А тот особо и не скрывал, это были фотографии скрытой оперативной видеосъемки. На снимках Барсуков узнавал себя вместе с Тишковским у его дома, когда заносил коробки с аппаратурой — домашним кинотеатром; с Трифоновым у ворот его дачи и на крыльце станции «Лесная поляна», разговаривающим с дежурной. Он нервно сглотнул, что не укрылось от внимания Егорова.
— Ну, так что, Леонид Петрович, будем говорить, или мне отматывать тебе срок на полную катушку? — вернулся он к своему вопросу.
— Знаю я ваши разговоры. Нашел дурака, явка с повинной — прямая дорога в тюрьму, — огрызнулся Барсуков.
— У нас и без твоей явки доказательства вагон и маленькая тележка! — заявил Егоров и принялся обрисовывать картину будущего Барсукова. — Выйдешь ты, Леонид Петрович, на свободу старым и больным, если раньше срока копыта не откинешь. Насчет чистой совести не знаю, но точно скажу, с отдраенной как медный котелок задницей. Больно она у тебя хороша для камерного «петуха». Про зубы можешь забыть. Да и зачем они тебе, после тюремной параши, кроме манной каши ничего другого жрать не сможешь.
Физиономию Барсукова перекосило, в глазах смешались растерянность и страх. Иванов воспользовался его состоянием и, не давая замкнуться в себе, предложил:
— Леонид Петрович, не загоняй себя в угол. Мы тебе не враги, помоги нам, а мы поможем тебе.
Барсуков заерзал на стуле. Животный ужас перед Крестом, Харламовым и тем жутким будущим, которое только что обрисовал Егоров, плющили его подобно свинцовому прессу. Обильный пот выступил на висках и заструился по щекам. Пальцы судорожно теребили полы пиджака. Его тоскливый взгляд пробежался по кабинету, Егорову, «Седому» и задержался на Иванове, словно искал у него защиты. Тот мгновенно отреагировал.
— Леонид Петрович, подумай и трезво оцени положение вещей. Совершено тяжкое преступление, но доля твоей вины далеко не соответствует степени содеянного. Ну зачем тебе брать на себя лишнего?
Вкрадчивый голос контрразведчика точил волю Барсукова. К нему присоединился «Седой» и заговорил:
— Леонид Петрович, я полковник Ганин из Москвы. Вы должны прекрасно понимать, что по пустякам из столицы в Верхнюю Салду не прилетают. Для нас не секрет, куда направлялся титан, в Венгрию. Тут попахивает контрабандой, а это статья 188! Вы понимаете разницу?