«Образовывались нелегальные срезные партийные комитеты, местами возникали подпольные первички. В Черногории была даже попытка образовать альтернативный ЦК. А срезный партийный комитет Белого Поля в полном составе поддержал первую резолюцию Коминформбюро и 6 января 1949 г., взяв оружие, ушел в леса, надеясь поднять восстание. Однако репрессии не позволили движению приобрести сколько-нибудь организованные формы.
Пропагандистскую деятельность информбюровцев характеризует анонимный отчет, составленный в конце 1950 г. в Краевом партийном комитете Воеводины. В городах Новый Сад и Кула они вели агитацию, используя недовольство горожан дефицитом потребительских товаров. Сбои в системе гарантированного снабжения и дефицит достигли в 1950 г. своего пика, поэтому массовое недовольство горожан объективно имело место, а информбюровцы пытались стать тем сознательным фактором, который придаст недовольству политическую форму. Кроме того, информбюровцы агитировали перед выборами 1950 г. против КПЮ, призывали крестьян к выходу из КТК (крестьянских трудовых кооперативов – югославского аналога колхозов. – В.С.) и отказу от подписки Народного займа. Наиболее поразителен здесь призыв к выходу из КТК. Он исходил от людей, вошедших в историю, как образцовые носители сталинистского догматизма. Информбюровцы, по крайней мере те, которые пытались работать с массами, становились на сторону угнетенных. Поэтому не удивительно, что известны факты доброжелательного отношения крестьян, пострадавших из-за невыполнения откупных обязательств, к заключенным информбюровцам»>[588].
Как видим, аналогий с советскими троцкистами действительно очень много. Как и часть советских оппозиционеров, логика борьбы привела югославских сталинистов к тотальному противостоянию политике партии, всем ее мероприятиям, включая и социалистические. Троцкисты в СССР выступали против коллективизации «по-сталински», и «информбюровцы» в этом как бы последовали их примеру, оказавшись по данному пункту «справа» от титовцев.
Судьба у антититовской оппозиции также была схожей с антисталинской. Потенциал ее вначале был значителен: за резолюцию Коминформа летом 1948 года высказались 12 % членов партии, 2616 человек из них были сотрудниками партийного аппарата, в том числе: 2 члена Политбюро ЦК КПЮ, 8 членов ЦК КПЮ, 16 членов ЦК компартий союзных республик, 50 членов обкомов, 733 члена райкомов, 953 секретаря первичных организаций. Однако вскоре большинство из них оказалось в местах заключения>[589].
Масштаб репрессий был значительным: «7 ноября 1952 г. “Нью-Йорк Геральд Трибюн” дала свои комментарии к выступлению А. Ранковича на VI съезде КПЮ и, в частности, ссылаясь на это выступление, привела следующие данные: с 1948 г. в Югославии было арестовано 11 130 человек “за прокоминформовские симпатии”, из которых 4089 человек в конце 1952 г. все еще отбывали наказание. В современной югославской литературе приводятся и иные статистические данные: называются 16 тыс. человек, репрессированных и заключенных в концлагеря»