— Прошу, помоги мне, — пошатываясь, попросил Габриэль. — Я не причиню тебе вреда. Мне нужно переодеться и… — Мэйт почесал небритый подбородок. — И побриться. Клянусь богами, позже я тебя отблагодарю за твое милосердие. И никогда не забуду твоей помощи.
Она кивнула и подошла к отчаявшемуся мэйту.
— Можете опереться на меня, — предложила она.
На вид щуплой служанке было лет двадцать пять, но ее голос оказался на удивление детским.
— Тебя ведь Лени зовут? — спросил Габриэль.
— Да, мой мэйт, — ответила она, забрасывая его руку себе на плечи.
О гордости думать было поздно и глупо, и Габриэль с радостью принял помощь.
— Тут кто-нибудь еще есть? — спросил он.
— Нет.
— Замечательно. Веди меня в свою комнату.
Уже через пару мьюн Лени усадила Габриэля на стул перед зеркалом и осмотрительно закрыла дверь.
Отражение было не из приятных. Из зеркала на мэйта смотрел чужой человек. Измотанный и злой, похожий на раба, на узника, на гребца с пиратского судна. Бледные влажные щеки точно царапала дикая кошка; глаза потускнели и покраснели, густые, до плеч, черные волосы, доставшиеся в наследство от матери, слиплись от пота и торчали в разные стороны. И как только его признала служанка, подивился Габриэль.
— Брить умеешь? — спросил он, отыскивая взглядом кусок сабера и нож.
— Да, мой мэйт, — кивнула служанка. — Но…
— Я вижу сабер и нож. Этого достаточно. Я мог бы… — он поднял дрожащую руку, — да… Сама видишь.
— Я все сделаю. Не беспокойтесь.
— Спасибо. Послушай, я понимаю, что уже доставил тебе много хлопот. Но нет ли у тебя чего-нибудь пожевать?
Лени смущенно улыбнулась, покосилась на плетеную корзину в углу у двери. И вправду как ребенок… Габриэль тоже невольно улыбнулся. Но глаза у нее… Печальные, глубокие, умные, совсем не подходящие к этой милой мордашке, к этому звонкому голосу.
— Я думаю, у меня есть то, что вам нужно.
Она опустила кусок сабера в чашу с водой, после чего вытащила из корзины розоватый, ветвистый корень, похожий на несуразного человечка. И протянула его мэйту.
— Откуда у тебя корень хьюманита? Ведь это он? — удивился Габриэль. — Это же настоящий деликатес. Насколько я знаю, он стоит немалых денег. Я не могу его взять.
— Вам он сейчас нужнее, чем мне. У меня есть еще.
Габриэль взял корень и покрутил перед глазами, не понимая, каким образом изысканный деликатес, о чудодейственных свойствах которого слагали легенды, оказался в корзине прислуги. Служанка подняла чашу, откуда настырно лезла бело-голубая пена, и начала осторожно наносить ее на изможденное лицо своего мэйта, так и не ответив на вопрос.