Габриэль посмотрел на Итана и улыбнулся, понимая, что поступал правильно, расчетливо. Произносил заговоры по ночам, когда мальчишка спал. Прикинулся, да простят его боги Элементоса, литуистом, чтобы расположить к себе. Не сводил синяки и шишки, выставляя их напоказ. Забыл про магию, запер ее в собственном изнуренном теле. Обдумывал каждый вопрос, перед тем как его задать. И если бы не свойственное ему любопытство, на Семи островах заводившее его в древние опасные шахты или в логово шипохвоста, он никогда не спросил бы Итана о сельском миркле.
— Расскажи мне о Погорельце, — с равнодушным видом попросил Габриэль, трогая большим пальцем острие палки. — Ты сам его видел?
— Нет, — ответил мальчишка, продолжая спокойно идти.
Ответ поразил Габриэля. Он ожидал, что сейчас-то ему нарисуют злобного миркля. С бараньими рогами на башке, красным пламенем в глазах и мохнатым хвостом на заднице. Но Итан ответил совершенно честно, хотя мог бы и наврать, описав свой героический побег от свирепого чудища.
Потрясенный Габриэль растерялся, задумался и не заметил, как нос сапога влез под торчащий из земли корень. Последствия были предсказуемы. Мэйт, взмахнув руками, шлепнулся на землю. Но тут же поднялся, чтобы не казаться ловкому и тихому спутнику совершеннейшим растяпой.
Итан не проронил ни слова осуждения, хотя имел полное право упрекнуть спутника и даже обругать. Только на мгновение глянул в небеса, очевидно, интересуясь, зачем ему подсунули эдакую обузу. После чего вновь зашагал как ни в чем не бывало.
Габриэль опять поравнялся с Итаном, на сей раз внимательно глядя под ноги, чтобы не грохнуться снова. Солнце слабело; желтые ленты света, свешивающиеся с неба, путались, застревали в плотной паутине пушистых ветвей и блекли. На бескрайний лес медленно опускалась серая пелена.
— А его кто-нибудь вообще видел?
— Видели, — уверенно ответил Итан. — Многие. Только издали.
— И какой он — миркль? — сгорал от любопытства Габриэль.
— Стро-о-ошный, — спокойно сказал сын охотника. — С волчьей башкой. Лохматый, точно пес, вместо рук — лапы с когтями. А при ходьбе костями гремит, что у него на шее висят.
Габриэль еле сдержал смех, прикусив до боли нижнюю губу. Нет, он вполне допускал, что чересчур набожные сельчане что-то или кого-то видели. Возможно, медведя, пришедшего ночью к селу на запах мясной похлебки. Но существо, описываемое Итаном, никак не походило на миркля. Потому что он сам, мэйт Семи островов, был самым настоящим мирклем, и все его предки, и все его друзья, и все его слуги, и все его сциники тоже были самыми настоящими мирклями. И ни один из них точно не имел ни волчьей головы, ни мохнатых лап. С другой стороны, если все бездари представляли мирклей так, как их представлял Итан, то это только на руку любому чародею.