— А-ну, отпусти, — возомнив себя хозяином, приказал щенку Итан.
— Оставь их, — посоветовал Габриэль. — Нужно уйти отсюда.
Итан прижал щенков к груди.
— Я сказал, оставь их! — повысил голос мэйт.
— Вы мне не отец! — повысил голос и сын охотника.
— Неужели ты не понимаешь, что они осложнят нам дорогу? Ты же собственными глазами видел, на что способны их родители. Они станут нас преследовать.
— Я возьму их с собой, — с угрозой прошипел Итан, ничего не желая слушать.
Габриэлю захотелось его ударить. Но он сдержался, заглушая злость воспоминанием о помощи мальчишки.
Некоторое время они стояли друг против друга, глаза в глаза. Пока Габриэль не отвел свой взгляд и холодным, страшным голосом не произнес:
— Поздно.
Мальчишка, невзирая на алчность и гнев, сразу сообразил, что к чему, и в испуге завертел головой. Вдоль края озера несся свер, привлеченный писком детенышей.
— Беги, беги что есть духу. Беги и не поворачивайся, что бы ни случилось. Что бы ты ни услышал.
И Итан побежал со всех ног. К изумлению мэйта, он так и не отпустил щенков. Но на пререкания времени уже не было. Мэйт разжал руку, отпуская палку: на честную схватку со свером не было сил.
Знакомый запах опасности. В надежде, что Итан точно последовал совету, Габриэль скрестил пальцы в знаке, выставляя ладони перед собой. Голос, взывая к магии, грозно загудел, как ветер в трубе. Потекли знакомые слова заклинания; ладони засверкали огненно-алыми искорками…
Последнее слово, и пальцы утонули в волшебном пламени, рвущемся встретиться с целью. Но Габриэль ему не позволил. Он терпеливо ждал. Ждал, когда свер подберется настолько близко, что промахнуться будет невозможно.
Кости затряслись, запрыгали от ударов тяжелых лап несущейся твари, которую нисколько не пугало пламя. Свер летел вперед, не чувствуя опасности. Жалобный зов детенышей глушил его страх, делая тварь невероятно опасной и… уязвимой.
Свер прыгнул с разбегу, нацелив когти на Габриэля. Мэйт глухо выдохнул и дернул руками в сторону смертельно опасного врага, освобождая волшебное пламя.
Рев и визг. Запах гари. И желтая вспышка, в которой исчез прыгнувший свер. Габриэль отскочил в сторону, пропуская огромный ревущий факел.
Кости, крупные и мелкие, прямые и изогнутые, от удара поднялись волной, застучали друг о друга и с глухим звуком посыпались на берег.
Горящий свер глубоко вспахал землю своим мощным телом, разбросав язычки пламени по берегу. Тварь еще была жива, когда Габриэль подошел к ней. Ее язык, ее целый язык, стучал по корням, словно хотел ухватиться за них. Шерсть выгорела почти полностью, кожа почернела и покрылась пузырями. Брюхо твари оголилось, и Габриэль увидел ее соски.